Всеми силами хотела выкинуть Игоря из головы, и… не могла. Он мысленно стоял перед глазами, пока я кормила дочь. Меня словно магнитом тянуло на балкон, чтобы снова увидеть того, кого любила больше жизни, и, кажется, до сих пор люблю, несмотря ни на что. Я боролась с собой, чтобы не возвращаться на балкон и… проиграла. Положила Настю на кровать и, не в силах больше сдерживать себя, подошла к окну, но когда выглянула, то, к сожалению, Игоря уже там не было.

Ушёл.

Зияющая пустота образовалась в груди, но я не понимала почему. Ведь я сама хотела, чтобы он не приходил. Тогда почему так больно сейчас? Снова. Неужели это никогда не кончится?

«Не кончится», – прошелестело в сознании. Потому что я до сих пор его любила.

Настя решила зевнуть и вдруг расплакалась. Неужели она всё так чувствует? Взяла дочку на руки, чтобы успокоить, и дала ей пустышку. Когда я качала малышку, то абсолютно не замечала времени. Оно словно менялось, уходило в другую реальность и текло совсем иначе. Это совершенно другой мир, другие ощущения, другие чувства, когда кроме тебя и твоей крошки ничего не существует вокруг.

Настя уже уснула, а я всё никак не хотела её отпускать. Бабуля столько раз ругала меня за то, что приучаю «к рукам», но я ничего не могла с собой поделать. Именно от своей малышки, от её тепла, я чувствовала ту поддержку, которая давала мне силы смотреть в завтрашний день.

Раздавшийся стук нарушил мой, другой мир. Я осторожно, чтобы не разбудить, положила дочь в кроватку и подошла к двери, собираясь открыть. Как вдруг замерла. Будто почувствовала того, кто стоит с другой стороны, и посмотрела в глазок.

Игорь.

Рука сама опустилась вниз, а я коснулась лбом холодного полотна. Несколько секунд так и стояла, не в силах вернуться в комнату.

– Лиза, я знаю, что ты здесь, – услышала через дверь. – Открой.

Сжала губы и покачала головой, совершенно не отдавая отчёта в том, что Игорь не может меня видеть.

– Лиза, пожалуйста! – просил до боли родной голос.

Я всё так же качала головой, глотая непрошенные слёзы, которые сами катились из глаз.

– Лиза!

– Уходи, – прошептала почти беззвучно.

Вряд ли Игорь меня мог услышать, скорее почувствовать, как чувствовала его я. Почему-то мне казалось, что он так же стоит, прислонившись лбом к двери. Только зачем, я не понимала. Его слова «я не приму этого ребёнка» до сих пор звучали страшным приговором, разверзшим между нами огромную бездонную пропасть.

– Молодой человек, вы зря стоите, – донёсся до меня женский голос. – Изабелла Юрьевна вернётся только вечером. Может, ей передать что?

– Нет, спасибо. Я зайду в другой раз, – ответил Игорь, но уходить не спешил.

Я подняла глаза и снова посмотрела в глазок. Игорь не сводил взгляда с двери, поднял руку, чтобы постучать (хотя звонок работал), но опустил её. Развернулся и ушёл. Я прислонилась спиной к двери и съехала вниз, присев на корточки и обхватив свои колени. Как же хотелось открыть дверь и крикнуть вдогонку, чтобы вернулся, но вместо этого, я закрыла рот кулаком, чтобы своими немыми криками, рвущимися из души, не разбудить дочь.

***

У меня было время, чтобы успокоиться до бабушкиного возвращения. Всё-таки, когда она дома, держать себя в руках и контролировать эмоции намного легче.

– Ну? – прозвучало вместо уже привычного: «Чего выскочила с дитём на сквозняк?» прямо с порога, стоило бабуле закатить свой велосипед в коридорчик.

Я даже растерялась на секунду.

Бабуля «припарковала» свой велотранспорт к стене, проверила на устойчивость и достала из приделанной вместо багажника корзинки букет георгинов разной окраски. Весна в этом году была поздняя, но они давно радовали своим цветением, так как бабушка высаживала их всегда под укрытие. Я обожала эти цветы и всегда считала королевскими.