Чтобы сэкономить джет-кристаллы, снижаюсь. Дальше лучше по старинке на колесах. Ожидаемо шасси клинит, но с третьей попытки мне удается привести их в рабочее положение. Переключаю подачу топлива с гравитационного на обычный двигатель. Харвестер недовольно фыркает и ревет, выпуская из выхлопных труб клуб черного дыма. Скряге Цю Синю насрать на экологию.

Замираю, прислушиваясь к работе дряхлых механизмов. А затем, снимая стресс, принимаюсь традиционно ругать работодателя, удивляясь, как только он до сих пор не заболел и не помер, от такого количества проклятий. Жаднее, чем Цю Синь, землевладельца не найти на всей Кантре! Сдает в наем рухлядь, ставит бесчеловечные нормативы и еще более бесчеловечные штрафы. Экономит на всем и на хорошем топливе, и на своевременном ремонте техники. Даже участок не удосуживается привести в порядок! Как результат рабочие грызутся между собой из-за нормативов и живут впроголодь, а то и травмируются на работе. Куда только сенатор Аделхард смотрит?

Немного поорав в кабине и выпустив пар, выкручиваю тяжелый руль и медленно сползаю с наезженной колеи прямо на поле, осторожно выводя машину на прямой курс к сто шестидесятому участку.

Еще почти час трясусь в кабине, слушая непрерывный шелест жестких листьев хакса и глохну от рева двигателей, то взбираясь на гребень очередного холма, то спускаясь с кручи и помогая машине гравидвигателем, чтобы не перевернуться.

В кабине ужасно жарко, и руки немилосердно болят и трясутся от постоянного напряжения. Пот течет градом по лицу и спине, одежда противно липнет к телу, а за окном тянутся однообразные серые пейзажи, усугубляя чувство безнадеги.

Зря мы с мамой не переехали на Лотру, когда была такая возможность. Там хотя бы растут фрукты, все утопает в зелени, а рабочие довольны и счастливы, если верить рекламным роликам. А от серой бесконечности Кантры меня уже подташнивает. Куда ни глянь сплошь хакс, хакс, хакс!

Сорняк, из которого производят грубое промышленное полотно, стропы, ремни безопасности. Все, что должно быть прочным, не обходится без хакса. Даже моя видавшие виды серая роба, с отпечатанной на рукаве цифрой двадцать семь, наполовину состоит из его волокон. Поговаривают, что и в нашем округе раньше собирали богатые урожаи. Хакс собирать не успевали, как за ночь он отрастал в прежнем количестве, работали в две смены, а теперь рабочие поселки стоят полупустые, да и те, кто остался, вынуждены бороться за выживание.

Наконец-то сто шестидесятый!

В кабине невыносимо жарко, система кондиционирования давно не работает, сломалась еще задолго до нас. И топливом воняет сильнее прежнего, но я все равно довольна. И все же, запах мне не нравится. Вернусь, попрошу Питера глянуть, что не так с нашим харвестером. Пусть это будет подарком в честь моего дня рождения.

Останавливаюсь и выбираюсь из машины, чтобы проветриться и глотнуть свежего воздуха. Заодно осматриваю поле, с неудовольствием обнаружив, что и здесь уже кто-то побывал, причем второпях. Прошелся, гад, на скорости, собрав головки хакса через одну. Оставшиеся сиротливо торчат абы как на длинных стеблях.

Хуже нет, когда вот так по одной добирать приходится. Времени тратится уйма, а результат – пшик. И это уже что-то, только вряд ли я наберу хоть четверть контейнера, даже если останусь здесь за полночь. Снова зло ругаюсь, используя одно из тех словечек, за которое от мамы можно и по губам получить. Но какой у меня выход? Разве что заночевать прямо здесь и спозаранку собрать урожай на сто шестидесятом и на прилегающих участках?