– Как мама с папой? – спросила я, опуская взгляд в чашку. – Они… нормально?

– Мама, как обычно, переживает за всех, но делает вид, что у неё всё под контролем, – Теренс чуть улыбнулся. – А папа… Папа работает с утра до ночи. Думаю, тоже старается не думать. Как и мы.

Я кивнула. Это было так в их семье всегда. Если тяжело – не говори. Терпи.

И я терпела. Все терпели.

– А ты? – я посмотрела на него уже с теплом. – Что с учёбой? Ты же хотел восстанавливаться?

Он почесал шею, будто неудобно стало.

– Да… Начал ходить на вечерние. Потихоньку. Не спешу.

– Это хорошо. Правда. Хочется, чтобы хоть у тебя всё сложилось.

Он усмехнулся.

– А у меня может сложиться?

Я приподняла бровь и склонила голову вбок.

– У тебя симпатичная улыбка. Ты добрый. У тебя всё ещё есть сердце. А это, поверь, большая редкость. И никто не знает о твоём прошлом, кроме нас.

Он покачал головой, усмехнулся и тихо сказал:

– Кое-кто есть. Из института. Мы не вместе, но… болтаем. Она классная.

– И как её зовут?

– Фелисия. У неё вьющиеся волосы и она постоянно опаздывает, но приносит пирожные в оправдание.

Я рассмеялась – по-настоящему. Легко, тепло, будто на минуту забыла, что за дверью меня ждёт совсем другая реальность.

– Тогда держись за неё, если она принесёт шоколадный тарт. Это серьёзная заявка.

– Подумал, что ты скажешь это, – хмыкнул он. – А еще, – подал голос Теренс, – помнишь, как мы с тобой пироги воровали с балкона у соседей?

Я удивлённо фыркнула.

– Помню. Ты ещё свалил вину на меня, а сам прятался под столом, как трус.

Он рассмеялся.

– Я был стратег, между прочим. Ты же всегда всех спасала – и меня тоже.

– Да, а потом две недели без телевизора.

Я покачала головой.

– И всё равно стоило того. Пироги были с вишней. Обожала.

– Я всегда завидовал тебе, – вдруг сказал он тише. – Ты была умной, красивой, правильной… А я – ну, ты знаешь, какой я был.

Я посмотрела на него. Усталость, которую он пытался спрятать за шутками, всё равно проступала сквозь. И всё же – он менялся. Становился другим. Тем, кем всегда мог быть, если бы жизнь повернулась иначе.

– Горжусь тобой, Теренс.

Он улыбнулся. Искренне.

Я бросила взгляд на часы на стене и поморщилась.

– Мне пора. Так быстро пролетело время, что я даже не заметила.

Теренс встал первым и подал мне пальто.

– Береги себя, ладно?

Я кивнула, обнимая его. Крепко. Надолго.

– Спасибо, что позавтракал со мной.

Он поцеловал меня в висок, как в детстве.

– Спасибо, что позвала.

Я выскочила из кафе, быстрым шагом направилась к выходу, быстро ловя такси. Теренс помахал мне на прощание, а я улыбнулась ему, хотя в душе сжалось от того, что приходится возвращаться в свою реальность. У меня было пару часов, чтобы не думать обо всём. Чтобы не думать о нём.

Такси катилось по улицам, и я пыталась сосредоточиться на том, что меня ждут важные пациенты. Работа всегда помогала, когда казалось, что мир рушится. Когда я подъехала к клинике, почувствовала лёгкую головную боль. Не в первый и уж точно не в последний раз.

Как только вошла в холл, сразу же почувствовала, как невыносимо кружится голова. Я попыталась удержать себя, но, как назло, прямо перед дверью кабинета развернулась какая-то медсестра, и я сделала шаг назад. Это было достаточно, чтобы в глазах стало темно, а ноги чуть не подкосились.

Схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть, глубоко выдохнула. Это было просто от переутомления. Слишком много всего за последние недели. Да и ночи последние… Они стали невыносимыми. Антонио становился грубее, а его прикосновения более болезненными.

– Всё в порядке? – услышала я знакомый голос медсестры, которая поспешила ко мне.