Ничего не изменилось.

Алкоголь не заполнил пустоту. Не заглушил голос в голове, который снова и снова шептал: «Ты во всем виноват. Ты ее не услышал. Ты ее не спас.»

Глухой стук в дверь раздался внезапно, но не заинтересовал совершенно. Раз. Два. Три.

– Степ, открывай.

Захар.

Степа сглотнул, закрыл глаза и глубоко выдохнул. Он не хотел никого видеть. Ни с кем общаться.

– Кулешов, я не уйду. – Голос был твердым. Упрямым. – Открывай. Иначе я вынесу эту дверь к чертовой матери!

Степан знал, что командир не шутит и легко может воплотить угрозы в реальность. Дешевле было подчиниться. Он поднялся, но ноги его не слушались. Кое-как подошел к двери и открыл ее.

Захар стоял на пороге. Хмуро осмотрел его и тяжело вздохнул.

– Ты один? – спросил он.

Степан кивнул и злобно оскалился.

Теперь навсегда.

– Что ты творишь? – глухо спросил Захар, глядя ему прямо в глаза.

Степан молчал. Что он мог сказать в свое оправдание?

– Ты нужен был команде. Там, на трассе, сегодня был ад! Где ты был, Кулешов?!

– Не сейчас, Захар, – так же тихо ответил он, развернулся и отправился обратно на кухню, где стояла початая бутылка.

– Да плевать, когда! Ты бросил команду! – Захар захлопнул дверь и двинулся следом. – Ты понимаешь, что там, может, люди погибли из-за того, что тебя не было? Ты не незаменимый, но ты – чертовски важен!

– Мне плевать… – Степан прикрыл глаза, голос его звучал так, будто он говорил это не Захару, а самому себе. Налил в рюмку водки и залпом осушил, не поморщившись и не закусывая.

Захар молчал и наблюдал за происходящим. Его друг, один из лучших спасателей – сейчас казался уничтоженным, сломанным. Захар не двинулся с места.

– Так не пойдет, – его голос стал жестким. – Ты можешь говорить, что тебе плевать, но это не так. Ты не тот человек, который бросает свою команду. Так что давай, Степ, выкладывай.

Кулешов молча пил, глядя в пустоту, будто Захара вообще не было. Его плечи были опущены, дыхание ровное, но жесткий взгляд выдавал шторм внутри.

– Что случилось, Кулешов?

Захар сел напротив. Без слов. Без утешений. Просто рядом.

Минуты тянулись долго.

– Расскажи мне, – произнес Захар.

Степан сглотнул, но молчал. Грудь стянуло железными обручами. Он не мог сказать эти слова вслух. Не мог признаться даже самому себе. Но потом сжал кулаки. Его затрясло.

– Она умерла, – прошептал тихо. – Я не смог спасти…

Тишина разорвала воздух. Захар не сразу понял, о чем он говорит. Но затем увидел, как у друга задрожали пальцы. Как он не смог больше сдерживать дыхание.

– Лена… – сдавленно добавил Степан. – И наш ребенок.

Где-то внутри сломалось последнее сопротивление. И Степан заговорил. Голос был тихим, срывающимся, но он говорил. Про больницу. Про тишину. Про слова врача, что врезались в память навечно. Про то, как он не услышал ее. Про то, как жизнь его разлетелась на части и собрать воедино уже нереально.

Когда Степа замолчал, кухня погрузилась в гнетущую тишину. Захар не стал говорить, что время лечит. Не стал говорить, что все наладится. Он просто был рядом.

– Тебе что-то нужно? – тихо спросил он.

– Нет, – выдохнул Степан и сжал переносицу пальцами.

Ничего ему уже не было нужно. Вообще ничего.

Так хотелось напиться и хоть ненадолго отключить мозг от этого адского котла, но алкоголь не брал совершенно. Опьянение не наступало. Никакой анестезии.

Тишину разорвал резкий звонок телефона. Захар вздрогнул, вытащил мобильный из кармана и глянул на экран. Марина.

– Черт, жена, – пробормотал он, не торопясь отвечать.

– Ну давай, возьми, – усмехнулся Степан. – Точно по делу.