Но, блядь, кажется теперь, что вот это – оно самое правильное в жизни, самое верное на всей земле.

   Лежать вот так вот рядом.

   С отпечатком своего имени на губах. Которое она в них кричала, содрогаясь.

   Вот ничего главнее будто и правильнее вот этого в жизни нет.

   Разнеженная и измученная одновременно.

   Сладкая моя.

   Укрыть хочется. Собой укрыть. От всего.

   Вся ведь жизнь наша – блядская война. Без права на отдых. На передышку. На, блядь, любовь.

   Никогда Назара с Диной не понимал. Никогда.

   Как можно семью строить, когда столько, блядь, всего удержать надо?

   Когда опасность каждый миг, и пальба, и врагов до хрена в спину дышит.

   Какая там на хрен может быть любовь? Семья – вообще из разряда абсурда. Я не забыл, как своих родителей потерял. Не забыл, что значит детям сиротами остаться.

   Все думал – станет спокойнее, тогда…

   В жизни даже мало-мальских коротких отношений не заводил.

   Пар спускал со своими девочками – и хватит. Что еще нужно?

   Не время за кого-то переживать, кого-то оберегать. Это нас, блядь, слабее делает. Отвлекает по полной программе. Не развернешься.

   Но, блядь, кажется, это война никогда не закончится!

   Последние события кричат об этом, а ведь вроде и поутихло, вроде и думали, что спокойствие наше, - выстраданное, заработанное, блядь, пусть не совсем, но пришло.

   Нет. Я ни хера, конечно, не представлял себе спокойствия у камина в халате и тапочках. Но чтоб хотя бы без открытой войны.

   Без опасности и пули из-за любого угла.

   Цивилизованностью в последнее время все-таки запахло.

   Пусть подковерные интриги, пусть кто-то под бизнес копает с свергнуть хочет, с трона того же Грача скинуть, - но, блядь, возврата в крошево и беспредел такой я не ожидал!

   И не время. Блядь, как же сейчас не время для всего!

   Для нежной девочки, что так внезапно появилась в моей жизни!

   Для того, чтобы лежать вот так рядом и просто перебирать золотые волосы. Прислушиваться к тихому, уже спокойному дыханию, пить ее сладкие губы, пить и не напиваться, когда все больше, все сильней хочется, - так, что сердце, блядь, ударяет по ребрам и сдерживаюсь, все силы прилагаю, чтобы губами не накрыть, - потому что, блядь, не остановлюсь…

   А она хоть и страстная – до искр, до безумия, а все равно напор мой не выдержит. С ней по-другому, мягче надо. Осторожно. Чтобы хрупкий цветок не переломить.

   И так сорвался, - башню снесло на максимум.

   Вроде и сдерживаться пытался, а вон каких отметин по себе оставил.

   – Маленькая моя. Нежная. Моя, - шепчу, как ненормальный, гладя нежную белоснежную кожу.

   Не время.

Но, блядь, - а будет ли оно когда-нибудь, это время?

   Может, сам через пять минут сдохну, рядом с Грачом в землю лягу?

   Никто не застрахован. И каждая минута – на вес золота. В ней, в каждой – целая жизнь, которая в любой момент оборваться может.

   Так какого хрена всего себя на войну эту блядскую бросать?

   Какого хрена не впиться в этот крышесносный глоток жизни, что мне на голову нежданно свалился?

   Заглотить.

   Сойти с ума.

   Позволить вечно спавшим чувствам вырваться наружу.

   Неправ.

   Конечно, весь мой здравый смысл вопит о том, что я неправ.

   Что все порешать сначала нужно. Во всем разобраться.

   Вернуть Регину, найти того, кто уничтожил Назара, кто под нас копает.

   Теперь, тем более, полегче будет.

   Морок приехал, подтащил Тигра, да и Лютый займет свое место, никуда не денется.

   Убивать сначала всех бросится и шеи скручивать, конечно. Его теперь из норы приличной и жизни без криминала не так просто выковырять. Но норов возьмет свое, а он у него – мама не горюй.