Мы с Тамалией кинулись наперебой, горячо и искренне уверять ректора, что больше никогда, ни в жизнь и вообще мы светлеем с каждым мигом нахождения в его академии. А когда вышли из административного здания, некромантка внимательно так посмотрела на меня и спросила:

– Только не говори, что у тебя тут случилось потемнение, тьфу, то есть просветление, и теперь ты образцово-показательная студентка.

– Кто? Я? Да никогда! – я так возмутилась, что даже немного оскорбилась, и шедший рядом Аксель аж споткнулся.

Тамалия хмыкнула, кинула на Ханта оценивающий такой, чисто женский взгляд, и оставила нас, мигом преобразившись в образцовую ученицу пансиона.

– А ты что натворила? – поинтересовался Аксель с искренним любопытством.

– О, скоро узнаешь, – заверила его я. – Я прям даже готова рассказать в красках, только сначала нужно поесть.

Впрочем, поесть мне была не судьба. Мы не успели отойти от административного здания и на полсотни шагов, как вдруг по всей территории академии раздалось:

– Мортон!! К ректору!! Живо!!!

И на этот раз уже был не прохладный женский голос, а что-то близкое к воплю раненого бизона. И бизоном этим был магистр Дестрак.

– Дай-ка угадаю, на этот раз отличилась ты? – спросил Аксель.

– Профессиональные выходки с первого курса, сынок, – я по-отечески похлопала его по плечу и пошла обратно.

Через пару шагов Аксель меня догнал.

– А тебе не пора, ну не знаю, например, на пары? – раздраженно спросила я.

Почему-то мне совсем не улыбалось быть отчитанной в присутствии этого светлого.

– Ну что ты, как я могу пропустить такое представление, – заулыбался парень. – Хотя как минимум еще один раз к Виллару мы прогуляемся.

– Почему? – не поняла я.

– Вас шестеро. А на ковер тебя вызывают пятый раз.

– А, – отмахнулась я, – это вряд ли.

– Среди темных есть милейшая тихоня? – искренне удивился Аксель.

– Ну-у-у-у-у как сказать, – протянула я. – Элен – ведьма, и она редко идет на конфликт. Но наверняка уже начала торговать из-под полы разного рода зельями. Так что я бы на твоем месте поостереглась, как бы в стакан не плеснули приворотного зелья. А то глазом моргнуть не успеешь, окажешься безнадежно влюблен и женат.

Вообще, я, конечно, от души привирала, ведь приворотные зелья запрещены законом. А мы, темные, теперь вроде как законопослушные граждане и последняя надежда мира на спасение. Но нервировать-то окружающих мне никто не запрещал. Я ожидала, что парень отшутится или возмутится, но он подозрительно промолчал и вообще помрачнел.

Секретарю я кивнула как старой знакомой, даром что нахожусь в Светлейшей академии меньше суток, и, глубоко вздохнув, шагнула в кабинет ректора.

Картина была такая привычная, почти умиротворяющая. Можно сказать, повеяло родной Темнейшей академией. Ректор, у которого дергается глаз. Дестрак, весь в какой-то дряни, как будто только откопался с погоста. И благообразная старушка, с непередаваемым выражением бешенства на лице.

– Мортон, – проникновенно произнес некромант, когда еще даже двери за моей спиной не успели закрыться, – ты в своем уме?

– М? – я изобразила самую невинную мордашку, на какую только была способна.

Но Дестрака не проняло. Его вообще мало что пронимало, особенно я. В чем я, конечно же, ну совершенно не виновата. Нет, ну правда, один раз ляпнула, не подумав, а уважаемый магистр весь семестр заикался. Но он и сам хорош, не надо было пугать первокурсниц, нам и так было страшно на его парах!

– Мортон, госпожа Рулз сообщила, что вы сорвали ее урок, – мрачно проговорил Виллар.

– Я? – удивилась я. Искренне, между прочим. – Каким, интересно, образом? Она меня даже на порог аудитории не пустила.