Громко сказано «противостоять». Спорить, ругаться, не соглашаться с его решением я могу. Это да. Но у всех моих действия будут последствия. И вот против последствий я почти бессильна.

Не успеваю что-либо ответить Алме, так как в дверь кто-то тихо, но настойчиво стучит.

— Войдите, – нахмурившись, говорю я.

В комнату входит служака по имени Салли, если я правильно помню из воспоминания Ари.

— В чём дело, Салли? – делая несколько шагов навстречу служанке, напряженно интересуется Алма.

— Граф вернулся, – бросая в мою сторону быстрый взгляд, говорит девушка. – Он приказал, чтобы госпожа Ариелла пришла в его кабинет.

Вернулся черт из преисподней!

Я уж надеялась, что он в игорном доме от инфаркта окочурится, когда в очередной раз проиграет. Но нет. Живучий подлец!

— Не знаешь, зачем вызывает? – спрашивает Алма служанку.

— Не знаю. Но в руках он сжимал письмо с золотым тиснением. И был хмурым и злым.

Я бы удивилась, явись граф домой не злым. А так, всё как обычно. Привычный граф Белфрад в привычном состоянии.

— С золотым тиснением? Уверена? – взволновано уточняет Алма. Я всё время их разговора храню молчание, как обычно делала Ари.

Внутри у меня селится тревога, перемешанная со злостью на графа. Всё еще не могу простить ему тех пощечин. Стоит только вспомнить, как начинает трясти от злости.

— Точно с золотым тиснением, – быстро кивая головой, тараторит Салли.

— Из дворца, – повернувшись ко мне, говорит Алма.

Вот как… Неужели весточка няни дошла всё-таки до короля, и он решил вмешаться?

Или это совершенно по-другому поводу, и вовсе не от короля пришла весточка графу?

Пока не схожу к нему, не узнаю. Ведь, вероятнее всего, именно полученное им письмо стало причиной раннего возвращения домой и желания видеть меня в столь позднее для беседы время.

До кабинета графа я шла спокойно, с ровной спиной, пытаясь побороть в себе гнев. В этот раз я должна соответствовать Ариелле, иначе её отец может заподозрить что-то.

Прошлый раз можно списать на срыв от близости смерти. Там нервы и у матерого мужика не выдержат, что уж о хрупкой психике леди говорить.

Второй раз подобное поведение с моей стороны может заинтересовать графа, а мне это совершенно не нужно.

Остановившись возле двери, сделав пару тихих вдохов-выдохов, стучусь. Услышав раздражённое «войди», нажимаю на ручку и тяну на себя дверь.

— Добрый вечер, отец. Вы желали меня видеть, – тихо приветствую графа, опустив глаза в пол.

Именно так как делала Ариелла.

Какое-то время граф молчит. Я чувствую на себе его изучающий взгляд и против воли начинаю нервничать. В чем дело? Зачем он меня вызвал?

— Мне пришло письмо от короля, – наконец перестав меня нервировать, заговаривает он.

Значит, всё же от короля… Хорошо это или плохо?

— Знаешь, что там? – спрашивает у меня граф.

— Нет, отец, – вполне искренне отвечаю я. Ведь и правда не знаю.

Называть графа «отцом» для меня непросто, так и хочется язык себе мылом потом помыть. Чтоб убрать гнилое послевкусие.

— Он узнал о договоре между мной и господином Хрудом. И я хочу знать откуда. Ты донесла?

— Я бы не посмела, отец, – вскинув взгляд, как можно реалистичнее изображая испуг, говорю ему. – Я этого не делала. Даже если бы решилась, то не смогла бы передать письмо королю.

Прищурив глаза, буравя меня взглядом, граф пару секунд обдумывает мои слова.

Видимо, сочтя, что я и правда не могла пойти против него и уж тем более передать письмо с жалобой королю, он заметно расслабляется.

— Завтра мы отбываем в королевский дворец, на аудиенцию к королю.

— Мы? – то есть, мне нужно тоже ехать? С графом? К королю? К настоящему королю?