– Михаил Петрович, – с чувством сказал Путин. – Понимаю! Да, этого… как вы выражаетесь – в базовом потоке времени… действительно не происходило. Но произошло! Вот что… Решать что-либо сегодня не будем, слишком силён шок. Соберемся завтра у Елены Владимировны, и всё обсудим. – Он усмехнулся. – Княгиня выдала задание «Антонию»… Пригласим и его, и «Белоснежку». И товарища Москалькову из «Беты». Дело слишком серьезно! На кону и мир «Гаммы», и наш собственный – такой ответственности еще не взваливал на себя никто из смертных. М-да… А пока ступайте, Михаил Петрович. Разрешаю думать, но в меру!

– Хронокоррекция… – пробормотал я подсевшим, осипшим голосом. – Нужна хронокоррекция, Владимир Владимирович! Как видите, даже моя скоропостижная кончина, – мне удалось усмехнуться, хотя и косовато, – не повлекла за собой апокалипсис для Сопределья! Возможно, что гадское Мироздание подталкивает нас к этой самой темпоральной корректировке, которая уже «вбита» в историческую последовательность! Но… Знаете, лично меня терзают смутные сомнения… А что, если терракт – сам по себе чья-то хронокоррекция? Чье-то вмешательство в ход событий? Чтобы… Ну-у… Ну, например, изменить реальность заранее, уничтожив некоего Эм Пэ Гарина – и не допустить моего микроскопического воздействия на «Альфу»!

– Макроскопического, Михаил Петрович, – тонко улыбнулся Путин. – Чего уж там… Вот только стоит ли искать в ЧП на Манежной происки Воланда или агентов сверхцивилизации?

– Да не ищу я, Владимир Владимирович… – Мой ответ прозвучал вяло, как у мямли. – И что тут можно найти? Ну, проведем мы эту хронокоррекцию… Пострадает здание хостела, а от террористки, от исполнительницы, даже ошметков не останется. И кто нас тогда выведет на заказчика?

– Михаил Петрович… – председатель КГБ покачал головой. – Как правило, схема заказного убийства, пусть даже прикрытого террактом, выглядит сложнее. Заказчик не обращается к исполнителю напрямую, он имеет дело с организатором. И, когда на Манежной рвануло, СМС на… этот… на мобильник смертницы послал именно организатор!

– Но тогда… – задумался я.

– Ступайте, Михаил Петрович, – мягко осадил меня Путин. – Всё – завтра!

Понедельник, 3 января. День

Москва, проспект Калинина

Светиться я не стал, пересел в свою «Волгу». Умар побурчал только.

В тесном дворике у подъезда «дома-книжки» уже почивала путинская «Татра», а две неприметные личности, маячившие неподалеку, перемигнулись с моим начохром – тоже, небось, прикрепленные.

Наверху все были в сборе и при деле. Княгиня с председателем КГБ и Татьяной Николаевной Москальковой, начальницей УСБС в «Бете», негромко толковали о делах государственных. Антон колдовал над «Ольхоном», а Тата заваривала чай.

– Налью вам штрафную кружку, Михаил Петрович! – прожурчала она, сладко улыбаясь. – За опоздание!

– Из ваших рук хоть чайник! – отшутился я.

Владимир Владимирович пожал мне руку, и усадил напротив, под бочок к Татьяне Николаевне. Интересно, что в «Гамме» эта «мужественная женщина», скрывающая острый ум под личиной грузной блондинки, стала известна, как честный политик; в «Бете» она подвизалась на поприще госбезопасности, а вот ее «альфа-версию» не видать и не слыхать.

– Начнем, пожалуй, – коротко сказал Путин. – Елена Владимировна?

Ее сиятельство энергично кивнула.

– Источники в силовых структурах «Гаммы» утверждают, что двойной теракт на Манежной и взрыв в аэропорту «Домодедово» готовили разные группы. Но, возможно, это были разные головы одного дракона. А вот, откуда он такой взялся, неизвестно. Ведется расследование. И… – она резко махнула руками. – Пока что имеем то, что имеем – более ста тридцати человек погибли от осколков или были затоптаны… Антоний!