– Прекрасно! – просияла Вилма. – Умеешь быть сообразительной, когда захочешь. Только, пожалуйста, не выкладывай информацию, точно бездушная кукла. Посмотри жалобно на организатора отбора, выдави слезинку, похлопай ресницами, улыбнись смущенно. Не пытайся изображать развратницу. И умоляю, не заставляй чиновника идти мыться…

– Но… – просипела я, и все слова застряли в горле под убийственным взглядом подруги.

– Лорейн, – прошипела она, поднимаясь с кровати, и нависла надо мной горой. – Тебе одного раза показалось мало? Пару часов как-нибудь вытерпишь! По возвращении сама примешь ванну. Уже восемь, – заключила Вилма, посмотрев на часы. – Надевай плащ, шляпу с вуалью и пойдем на стоянку экипажей. Свой ни в коем случае не бери, иначе проблем не оберешься. Зелье не забыла? – уточнила она, как только я нахлобучила все на себя.

– Нет, – бросила я, еще раз глянула на отражение в зеркале и покинула спальню.

Уйти незаметно не вышло. Путь преградил старый дворецкий.

– Ваша милость, в котором часу вас ждать?

– Не знаю, – повела я плечом, изо всех сил стараясь не выдать дрожи, охватившей тело. – Как освобожусь, так и вернусь.

– Что сказать возничему, если за вами пришлют карету? – не унимался старший лакей.

– Пусть сегодня справляются сами. Я дежурила в прошлые выходные.

– Идем, Лорейн, а то опоздаешь, – положила Вилма конец беседе.

Дворецкий опешил, правда, спустя мгновение собрался и пожелал мне:

– Хорошего вечера, миледи!

Я коротко кивнула и вместе с подругой устремилась к стоянке экипажей.

Обычно субботним вечером сложно поймать карету, но сегодня нам крайне повезло. Мы даже пяти минут не простояли, как в поле зрения показалась неприглядная развалюха. Только желающих отправиться на ней по делам оказалось гораздо больше, чем мест. Но Вилма не желала ее с кем-либо делить. Стоило экипажу остановиться, а людям устремиться к нему, как подруга расставила руки и, загораживая собой дверцу, кивком дала мне знать, чтобы забиралась внутрь.

Я с трудом протиснулась в узкий проем, образовавшийся, когда верная помощница приоткрыла дверцу. Скамейка оказалась безумно жесткой. Ни подушки, ни пледа. Даже шторка на окошке была дырявой.

– Вот адрес! Доставить в целостности и сохранности, иначе голова падет с плеч. Понятно? – уловило ухо грозный голос Вилмы.

– Да, миледи. Не беспокойтесь, – покорно ответил возничий. – Через полчаса будем на месте.

– Лорейн! Кодовое слово «непорочность», – приглушенно произнесла она, как только в очередной раз пересеклись наши взгляды. – Не перепутай, пожалуйста. И держи язык за зубами. Чем меньше скажешь, тем больше вероятность успеха. Удачи! Пусть у тебя все получится!

Я собиралась спросить, не желает ли она прокатиться со мной хотя бы до дома, но дверца захлопнулась, прежде чем успела открыть рот. В следующий миг раздался свист хлыста. Лошади тяжело тронулись с места, но вскоре карета довольно быстро покатилась по оживленным улицам.

Тогда в душу закрался страх. Я не боялась боли. Не боялась и того, что чиновник окажется уродливым и жестоким, ведь в потаенных кармашках на широком поясе имелось несколько крохотных пузырьков с зельями и пара пакетиков с порошками, способными усыпить или лишить чувств даже разъяренного быка.

Я боялась, что отчаянные старания пойдут прахом. Но это был не самый большой страх. Больше всего я переживала, что после ночи с незнакомцем не буду уже прежней. Вдруг произойдет нечто такое, что породит ненависть к мужчинам, я не смогу их больше лечить и в итоге лишусь любимой работы?

«Успокойся, Лорейн! Ты в любую минуту можешь отказаться от затеи, остановить карету и вернуться домой. Но разве не станешь кусать локти и корить себя, что даже не попробовала исполнить последнюю волю отца, когда Леонел отберет поместье и выставит тебя на улицу?» – довод за доводом приводил внутренний голос, которому удалось все-таки унять волнение и убедить меня продолжить путешествие.