«Пробка! – Почтарь усмехнулся тому мальчишескому, что не унималось в нем, и держало в радостном возбуждении с самого старта. – Точно, как у нас во дворе! Вернешься поздно с дачи, а машину приткнуть некуда…»

Ко всем стыковочным узлам, кто-нибудь, да присосался – ТКС «Луч-4», пара «Союзов», «Буря»… За надирный порт, что «внизу», уцепился «Челленджер», у зенитного пристроилась «Заря-2».

– Понаехали тут… – проворчал Римантас брюзгливо.

– Включай «одуванчик», – велел командир.

– Включаю.

Гул двигателя зашуршал по борту.

– Идет разгон, – привычно доложил Павел. – ОДУ отработала штатно.

Ускорившись, «Байкал» поднялся, пролетая над станцией – восторгов на средней палубе резко прибавилось.

– Ой, а я думал, она на боку летит…

– Это называется гравитационная ориентация.

– Не умничай!

– Здоровущая какая…

– Кэ-эк хряпнется…

– Типун тебе на язык!

«Салют-8»» кружил над Землей по полярной орбите – доставить на нее с Байконура удавалось не двадцать четыре тонны полезной нагрузки, а лишь половину, зато все просторы Советского Союза видать. Вот проползли понизу заснеженные, безжизненные канадские острова, и распахнулись нескончаемые белые поля.

Даже из космоса арктические льды не казались плоскими, будто каток. Белизна порой отливала синевой, а ровная плоскость громоздилась торосами или раскалывалась трещинами. Но с борта корабля все эти отдельности сливались в сплошную выстуженную равнину.

Почтарь глянул за толстенные «лобовые» стекла – там меркла бесконечная чернота, не пропускавшая свет даже ярких звезд. Солнце ревниво царило в небе…

Неожиданно справа по курсу полыхнула бледно-фиолетовая вспышка. Проморгавшись, Почтарь разглядел крошечный челнок.

– Не понял… – затянул 2-й пилот озадаченно. – Его ж там не было!

– «Челленджер», что ли, обогнал? – пробормотал Волк, гадая. – Да ну, ерунда какая…

– «Буран»? – предположил Станкавичюс. – Господи, что я несу! «Буранчик» только готовится к старту…

– Явно не наш, – присмотрелся Павел. – «Дискавери»?

– Это «Атлантис»! – уверенно сказал командир. – «Дискавери» показывали в новостях, он сейчас на мысе Канаверал, а на «полярку» штатовцы выходят с Ванденберга… Э-э…

Почтарь моргнул – оттого и не увидел вспышки. Но и «шаттл» больше не висел белым бумажным самолетиком. Пропал.

– Может, связаться со станцией? – неуверенно предложил Волк.

– Ага, – кисло сказал 2-й пилот, – чтобы нас отдали мозгокрутам? – он талантливо передразнил станционного бортврача: – «Ну-с, на что жалуемся? Ах, «шаттлы» мерещатся? Нехорошо…»

– Вот что, мужики, – серьезно сказал Павел. – Молчим обо всем! А я со станции звякну одному товарищу…

Мужики молча кивнули.

Тот же день, позже

Московская область, Щелково-40

Спать легли рано.

За окном отчаянно валил снег, как будто зима срочно избавлялась от лежалых запасов. Чуяла, старая, подступавшую весну.

Всё смолкло в доме. Коша умотал на улицу, изнемогая от мартовских позывов, а Юлька гостила у бабушки.

Сытое урчание холодильника почти не достигало спальни, а больше и нечему шуметь. Тишина застыла такая, что я улавливал даже тиканье часов в гостиной. Порой в форточку дышал ветер, пахнущий снегом – тогда пробегали тюлевые волны, и звякали кольца с «крокодильчиками».

– Не спится… – тихонько пробормотала Рита. – А тебе?

– Тоже, – признался я. – Давай, встанем – и налопаемся?

Девушка тихонько засмеялась, ерзая и прижимаясь ко мне спиной. Моя ладонь с удовольствием соскользнула с гладкого бедра на плоский животик. Молодец Юлька, не растянула маме талию. Да и мама молодчинка, упорно ходит на гимнастику. Правда, в последнее время йогой увлеклась…