На этот раз соперник был всего один. Им оказался какой-то рогатый , тщедушный, напомаженный павлин. Варвар пребывал в скверном расположении духа. Из-за его, как он считал, мягкотелости была поставлена под удар главная цель. Ей являлась не просто победа на арене, а нечто гораздо большее.

Парень даже мысленно не проговаривал свои чаяния. Он научился просто- таки звериной осторожности. И потому держал сокровенное внутри, не позволяя ему оформиться в мысль: «А ну, как Арбитр подслушает».

Полным презрения взором Алексей оглядел врага. У него никогда не вызывали симпатии мужчины, от которых за версту несло одеколоном, а пряди волос были уложены одна к одной, словно под копирку. Не добавляла уважения и косметика на лице «красавчика», и уж тем более шикарные, висевшие в аккуратных ушах серьги и богатый кулон болтавшийся на тонкой шее.

- «Аристократ, хренов!» - с отвращением сплюнул на землю Варвар и, приметив не меньшее пренебрежение во взгляде противника, двинулся тому на встречу.

Враг пропел какую-то чушь на мелодичном языке и за его спиной распахнулись крылья. Взмахнув ими, он взмыл в воздух метра на три. Не слишком и высоко, но видно было , что летун считал себя вне досягаемости. Затем рогатый ангелок сложил руки лодочкой, и с них сорвалась ослепительная молния.

*****

Нахальство нищеброда бесило. Он посмел неуважительно посмотреть на Асмига. Юный принц привык к выказываемым дома почитанию и поклонению. Такое мерзкое отношение он встретил впервые. Враг словно не считал его за достойного оппонента и совсем не боялся. Подобное поведение вызвало припадок ярости. Если раньше дофин хотел просто победить без лишних усилий, то теперь жаждал проучить стервеца.

Давл[1] королевской крови имел несомненное преимущество. Он обладал родовым искусством войны крылатый демон пурпурных небес. И пусть до финального воплощения техники дофину было ой как далеко, но и начальной стадии умения хватило за глаза.

Обычный соискатель никогда не смог бы использовать наследную технику. Собранных в теле элементов не хватило бы даже для ее активации. Но у Асмига имелись при себе максимально допустимые для арены такого уровня артефакты. С их помощью принц преобразился. Он подлетел вверх и сформировал в руках разряд электричества. Различного рода стихийной магией владел каждый давл.

Пышущий злобой дофин решил медленно поджаривать наглеца , как цыплёнка. Заставить того страдать и просить о лишении жизни, как о милости.

Молния сорвалась с ладоней. Но вместо того, чтобы ударить в грудь невежды, разряд пролетел над его плечом. Неуловимым движением оборванец избежал попадания. После чего прощелыга на всех парах ринулся к парившему над землей принцу.

- «Что за идиот!» - подумал Асмиг и взлетел на максимально допустимую для него высоту в четыре метра.

Он уже приготовился выпустить во врага новый разряд, как вдруг тянувшая вниз тяжесть повисла на ногах. Невероятно , но голодранец с разгону подпрыгнул ввысь и уцепился за стопы недооценившего его дофина.

Асмиг совершенно не ожидал от врага подобной прыти. Немного запаниковав, давл кинул в того молнию. На этот раз она попала в цель. Увернуться на столь мизерном расстоянии не представлялось возможным. Кожа противника почернела, а волосы слиплись пучком обгорелой пакли. В воздухе запахло жаренным. Но, вместо ожидаемых вскрика боли и падения, раздался смех. Вцепившийся в него безумец словно спрашивал : «Это все, что ты можешь?»

В такой переплет принц угодил впервые. Юнец испугался. Пусть его и обучали лучшие воины отца, но опыта схваток не купишь. А тут ещё и железная ладонь нищего накрыла самое дорогое для любого мужчины место. Стальные пальцы сжались, как тиски, и от болевого шока дофин утратил концентрацию. Крылья исчезли , и оба претендента брякнулись оземь.