– А иначе никак?

– Иначе можно, токмо выйдет еще хуже, – пояснил Воротынский. – Коль ты в сечах за Русь бился и кровь пролил, к тому ж осесть здесь решил, и не ныне, а давно, – можно и своим посчитать. Думаю, государь тут препон чинить не станет – напротив. Но тогда, ежели Долгорукий царю челом на тебя ударит, вам с ним поле назначат. Теперь хоть уразумел, почему хужее? – И посмотрел жалостливо.

Про поле я уже слыхал и до этого. Этим словом здесь именуют дуэль. Когда знатные люди своего спора не могут разрешить миром, устраивается поединок. Условия как на рыцарском ристалище. Даже обстановка похожая, то есть поле огораживается веревками, ну а дальше на него выходят спорщики. Выбор оружия – привилегия ответчика. Считается, что господь незримо поддерживает правую сторону и она обязательно должна победить. Умных людей, если они были неправы, это не смущало. Те полагались на иное – авось бог отвернется. Не вечно же он смотрит на людей – и всевышний нуждается в отдыхе.

«Бросим жребий?» – предложил в «Иронии судьбы» один из друзей, не зная, кого отправить в Ленинград. «Мы не будем полагаться на случай», – сурово заявил другой.

Правда, в итоге они загрузили в самолет все равно не того, кого надо, но я закусил удила. К тому же отчего-то у меня появилась уверенность, что судьба – если бросят жребий – выберет не мою, а противоположную сторону, как наказание за попытку обойтись «малой кровью», а дуэль по крайней мере дает одинаковые шансы.

– Хочу поле! – твердо заявил я, и тут пришло в голову другое. – Так если я его… то как женюсь на Маше? – растерянно пробормотал я, воззрившись на Михайлу Ивановича.

– Нашел о чем печалиться. Ты вначале вернись с этого поля, – хмыкнул он. – Стар князь Долгорукий, а потому вправе сыскать себе замену. И уж поверь, что он не поскупится, найдет лучшего бойца.

– Ну тогда не страшно, – самоуверенно заявил я.

– Ну-ну, – вздохнул Воротынский.

Судя по выражению его лица, можно было понять, что в победе правой стороны, равно как и в том, что мне придет на выручку господь, он сомневается. Я, честно говоря, о небесных силах не задумывался вовсе. Да и ни к чему они мне – по пустякам их отвлекать. Сам управлюсь.

Говорят, уверенность хороша, пока не перехлестнула через край. Правильно говорят. В самую точку. Это умных людей судьба учит. Дураков она бьет. Иногда до смерти, но всегда – очень сильно. Особенно самоуверенных. Мне вскоре предстояло убедиться в этом на собственном опыте.

Велик и могуч род князей Долгоруких. Ветвисто его древо и…

Что? Это я уже говорил? Ладно, не будем повторяться. Тогда так. Было у отца три сына! Старший – умный был детина. Средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак…

И это у кого-то прозвучало? Ну что тут поделаешь. И как быть, если у князя Тимофея Владимировича, деда моей княжны, действительно имелось три сына, из которых в настоящее время в живых остался лишь младший, Андрей. И был он, как вы понимаете, в отличие от сказанного, вовсе не дурак. Скорее уж наоборот.

В поисках бойца со стороны для поединка со мной он не нуждался. Пользоваться услугами наймитов здесь вообще считалось дурным тоном. Иногда бывало и такое, но лишь в случае, если не имелось родни. Сын у Долгорукого был слишком молод, зато хватало племяшей, которые своего стрыя, то есть дядю по отцу, согласно обычаям почитали и слушались. Посему, скорее всего, будет кто-то из них, пояснил мне уже на следующий вечер после визита Долгорукого Воротынский.

– К тому же он по себе мерить станет, – заявил князь. – Кто поручится, что ты наймиту во время боя не шепнешь словцо-другое да не улестишь его немалой деньгой? А что она у тебя имеется, Андрей Тимофеевич ведает, потому как я сам о том за столом говорил, когда тебя расписывал.