Но вот циновка качнулась, и девочка увидела высокого человека, лицо которого было сплошь покрыто волосами: густая курчавая борода, посеребрённая сединой, скрывала щёки и доходила до самых глаз. Зато глаза у него были молодые и ясные, как чистое озеро, полные лазурного огня.

- Узнаёшь меня? – спросил он, внимательно глядя на Ану-син.

Девочка кивнула:

- Спасибо, что спас мне жизнь, – поблагодарила она, и радостные слёзы подступили к горлу.

- Если бы не Киран, я не смог бы тебя найти и вытащить из трясины, – отозвался человек и, зайдя за циновку, присел рядом с Ану-син. – Теперь всё в порядке: ведь ты во владениях маршекасу – болотного народа и потомков первых людей, которые выжили после Великого потопа. Не удивляйся, когда увидишь их – они не похожи на тех, к кому ты привыкла. Но это вовсе не означает, что они злые или дикие. Просто они другие...

- Ей нужно поесть, Латрак, – послышался из-за циновки певучий голос, а в следующее мгновение взору Ану-син предстал удивительный коротышка.

Человечек оказался нагим, единственным предметом одежды на нём была набедренная повязка. Верхняя часть его туловища была раскрашена красно-коричневой глиной с зелёными полосами; глаза обведены устрашающими чёрными кругами. По плоскому крепкому животу расходился замысловатый узор шрамов. В оттянутых мочках ушей висели грозди тяжёлых колец, которые звенели при каждом шаге. Голова была выбрита, только на макушке торчал пучок из чёрных жёстких волос.

Если бы не предупреждение голубоглазого спасителя, Ану-син, пожалуй, испугалась бы человечка, а не только удивилась его странной внешности.

- Я Шимегу, – сказал коротышка и приложил ладонь к груди.

- Я – Ану-син, – в тон ему – с почтением – ответила девочка.

- А меня зовут Латрак, – в свою очередь представился светлоглазый человек.

- Он, ты и я – все мы дети божественной госпожи Намму*, живящей землю, Той, которая всегда была, есть и будет! – Шимегу взглянул на Ану-син суровыми глазами, после чего заключил её в свои объятия. Однако, вопреки его взгляду, объятие было весьма дружеским, почти отеческим.

- И Киран? – спросила девочка, вспомнив, кому она, по словам Латрака, обязана жизнью.

- Киран – это гиена, чей вой привёл меня к тебе, – в ответ на её вопрос улыбнулся Латрак. – Хотя что-то говорит мне, что вы успели подружиться ещё до того несчастного случая на болоте. Расскажешь, где и как ты повстречалась с нашей Киран?

Ану-син чувствовала, что эти люди не желают ей зла и что им можно довериться. Она поведала о своих злоключениях, про замученного до смерти отца, кабальную сделку, про Авасу и Залилума. Когда она рассказывала о Доме табличек, о том наказании, какое придумала для неё Аваса, в хижине, казалось, даже воздух замер.

- Ты вызволила Киран, – сказал, выслушав девочку, Шимегу и в знак почтения склонил перед ней голову, – за это будь благословенна. Отныне её тень всегда будет с тобой: куда бы ты ни двинулась, она последует за тобой. Когда бы ты ни отправилась в путь, она пойдёт рядом, а если тебе будет грозить опасность, она прикроет тебя, словно щитом.

- Гиена и я станем неразлучны? – удивилась Ану-син, живо представив, как за ней по пятам всюду следует это непредсказуемое животное.

Шимегу покачал головой, и это движение сопроводилось звоном ушных колец:

- Не сама Киран – только её тень. Никто не увидит её рядом с тобой.

- Киран не может жить с людьми, – вступил в разговор Латрак. – К тому же она – королева стаи* и скоро станет матерью.

Ану-син не понимала, как тень может отделяться от гиены и сопровождать человека, но спрашивать об этом не стала. Если случаются на свете чудеса, подумала она, то это наверняка одно из них.