Вторжение было настолько тихим, что Мирина ничего не слышала вплоть до того момента, пока в ее ребра не ткнулся маленький локоть и она не проснулась.

– Ты слышала? – прошептала Лилли, садясь на постели. – Прислушайся…

В нарушение всех храмовых правил, но с тайного одобрения верховной жрицы, которой нравилось то, что Мирина охраняет их покой, обе сестры большинство ночей проводили на крыше, предпочитая открытый воздух душной безопасности общей спальни. Лилли поначалу страшновато было карабкаться вверх по веревочной лестнице. Но как только она поняла, как именно нужно держаться за перекладины и ставить ноги, то полюбила эти ночные вылазки. Прежде всего потому, что на крыше сестры могли тихонько обсуждать дневные события.

Даже в сезон дождей они продолжали спать на своем высоком насесте, прячась под небольшим навесом из плотной ткани и укрываясь одним одеялом. Долгожданные дожди все продолжали лить и лить, и вот уже линия берега заползла так далеко на остров, что огромное зеленоватое пространство океана видно было с храмовой крыши. По утрам Мирина любила наблюдать рассвет, пытаясь описать Лилли смену красок в небе. Они частенько вспоминали своих друзей-рыбаков и гадали, увеличится ли их улов из-за непогоды или нет.

Но встающее над землей солнце пробуждало в них не только воспоминания.

Потому что в последнее время Лилли то и дело снились кошмарные сны о появлении чужих кораблей, и она не раз и не два просыпалась с криком, уверенная, что храм подвергся нападению.

– Это не сон! – настойчиво твердила она, когда Мирина пыталась ее успокоить. – Это видение! Предостережение!

Похоже было на то, что богиня Луны наградила Лилли даром предсказания, вместо того чтобы вернуть ей зрение. По крайней мере, верховная жрица сказала именно так. Лилли, не видевшая ничего в окружавшем ее материальном мире, прозревала будущее. И в этом будущем она видела кровь.

Когда случались такие кошмары, Мирина просто молча обнимала сестру и укачивала ее, пока та снова не засыпала. Точно так же делала когда-то их мать. У Лилли всегда были очень яркие сны, и, насколько помнила Мирина, сестра просыпалась из-за них едва ли не каждую ночь, дрожа от страха. Так что Мирина не слишком удивилась, когда в одну из ночей Лилли, проснувшись, встала на колени и прошептала:

– Что это было? Ты слышишь голоса?

Мирина тоже послушно села на постели.

– Это, наверное…

Рука сестры вдруг крепко сжала плечо Мирины.

– Мужчины. Оружие. – Лилли напряженно прислушивалась. – Они уже здесь. Черные корабли. Я их весь день чувствую…

Все еще не до конца проснувшись, Мирина встала и всмотрелась в темноту, пытаясь различить береговую линию. Но только когда расступились облака и показалась луна, Мирина увидела их – очертания нескольких судов, подошедших к берегу, и тени, крадущиеся по песку в сторону храма.

– Разве ты не слышишь? – настойчиво повторяла Лилли, не поняв, что Мирина застыла от ужаса, и думая, что сестра ей не верит. – Это они!

– Тихо! – Мирина прижала сестру к крыше, чтобы ту не видно было снизу. – Я должна пойти предупредить остальных. Оставайся здесь и сиди тихо! Поняла?

Как только Лилли испуганно кивнула, Мирина бросилась бежать. Сейчас не время было спускаться по веревочной лесенке; вместо этого она спрыгнула прямо во двор, как в первый день своего появления здесь полгода назад.

Каким зловещим выглядел нынешней ночью этот двор… Но на этот раз она сама бежала на поиски евнухов, а не пыталась спрятаться от них.

– Вставайте! – закричала Мирина, ударив по закрытым ставням, когда мчалась мимо. – Вставайте и заприте входную дверь!