– Я не совсем понимаю тебя…

– Ты пришёл не один. С тобой некромантка. Подойди! – позвал он меня.

Я приблизилась к «кусту».

– Ананке… Ты сделала всё, что могла. Ты упокоила своего подопечного. Теперь всё зависит от него самого. В этом деле ты ему не помощница.

– Но я хочу помочь! – возразила я и тут же поняла, как по-глупому прозвучала эта фраза после слов ментора.

Он ненадолго замолчал, а затем заговорил снова.

– Балдуин может дополнительно использовать твою силу, чтобы быстрее отыскать в памяти свой облик, но я не могу конкретнее сказать, сколько это займёт времени, а также, удастся ли, вообще, ему вспомнить то, что нужно.

– Надежды что, совсем нет?

– Есть, но она мала… Не торопи время, Ананке, и не торопи события.

Короче, получилось так, что ментор не сказал нам ничего нового. Всё, что он сообщил, мы знали и без него. Говорить нам было больше не о чем. Я стояла и слушала, как трещали сухие терновые ветки в огне. Пламя вспыхивало малиновыми и ярко-розовыми языками, извивалось на ветру. От него расплывался жар, вмиг расправившийся с морозом. Но холодно было на сердце. И горько. Казалось, весь мир разделил со мной эту горечь. Страдания короля рвали мою душу в клочья. Ничто так не ранит её, как боль любимого человека. Я бы испила её до дна, если б это помогло ему. Но, как сказал ментор, я ничем больше не могла ему помочь. Или нет?

После возвращения и безрезультатных попыток короля «вспомнить», я обратилась к Тонакатекутли. Я взывала к нему очень долго, прежде чем он ответил, и тогда он посоветовал мне обратиться к Цараат, ну а история с ней вам хорошо знакома.

Думаю, король бы не вспомнил себя, не исцелился бы до конца, если б Создатель не подсказал мне альтернативный способ решения данной проблемы. Настоящий облик Балдуина безвозвратно стёрся из его памяти ещё при жизни, и был возвращён ему системой Цараат, в которой он хранился, во время его освобождения из рабства. Я заплатила за это своей жизнью. И ни о чём не жалею. Если б кто-то отмотал время назад, я бы, не раздумывая, поступила точно так же.

Когда Князев предложил встретиться, я вначале собиралась отправиться на эту встречу одна и даже скрыть её факт. Но потом, поразмыслив, всё же рассказала о новом письме с приглашением королю и Рено де Шатильону.

– Ты никуда не пойдёшь! Пусть явится сюда сам, в Новый Иерусалим, и здесь вы поговорите, – непреклонно заявил король.

– Он не придёт.

– Значит, этот разговор не состоится!

– Мне нужно понять его, узнать его философию… И почему он пошёл против меня.

– А тебе не всё ли равно? Неужели ты не поняла, что это – дешёвая уловка, чтобы выманить нас из города! Я бы не отпустил тебя одну. Я бы пошёл с тобой, оставив Иерусалим…

– Здесь полно людей, верных тебе. Неужели ты в них сомневаешься?

– Нет, не сомневаюсь. Но я – не некромант. Они верны мне, а не тебе. Неизвестно, что каждый умрун думает в глубине души, пусть он и мой подданный… Мы решили не отвечать? Вот и будем это делать, пока это ещё возможно. Мне не нужно кровопролитие.

Король не изменял своим миротворческим идеалам и в мире Посмертия, хотя, кажется, во время войны с Богом Смерти он им всё-таки изменил. Я добровольно стала его подданной, несмотря на то, что являлась некроманткой и должна была управлять умрунами. Теперь приходилось подчиняться его воле.

***

Протестующие ночевали у здания Отдела по взаимодействию уже месяц.

«Некротам – изгнание!», «Убирайтесь в Лимб!», «Мы – свободные умруны!» – Гласили их оголтелые лозунги.

«Поставим на место зарвавшихся чиновников!» – Увидев эту надпись на плакате, я прыснула от смеха, проходя мимо, протискиваясь и теряясь в толпе. Мне было важно узнать, какая обстановка царила в самых недрах восстания. Внезапно кто-то схватил меня за локоть, увлекая куда-то в сторону. Хватка мужчины в капюшоне была настолько сильной, что я не могла освободиться. Мне пришлось следовать за ним. Я надеялась, что вне толпы смогу отбиться от него.