— Мне дверь надо открыть, — едва слышно отзываюсь я, скрывая в себе раздражение.

— Папа или не папа, — орет старушечий голос, — а мне начхать! Тушите эту ракету, или я вашего папу обратно в космос запущу!

Открываю дверь, пропускаю Адама с Ваней в подъезд и оглядываюсь. Из белого фургона, что припаркован на углу дома, выскакивают двое мужичков и бегут к детской площадке. Вспышки света потухают, дым развеивается, и старуха из соседнего дома опять орет:

— Это тоже отцы?!

— Да что у вас там?! — раздается мужской бас сверху. — Убивают кого?

— Космонавт прилетел! — старуха вскидывает голову.

Мужички тем временем ловко и торопливо разбирают ракету на части.

— Какой космонавт?!

— Из двадцатой квартиры! — разводит руками соседка. — У нас тут обычно отцы-молодцы на бровях приползают, а этот прилетел! Бери пример! Или сразу на подводной лодке выпрыгивай из лужи, в которую ты обычно мордой вниз падаешь.

— Ой завали, старая! — недовольно отвечает мужской голос. — И, гадина, такая служил на флоте!

— Все вы то в море, то в космосе прохлаждаетесь! Вас так послушаешь, то все герои! И отговорки для своих гулянок всегда удивительные!

— Мам, — вздрагиваю от Ваниного голоса, что летит из полумрака подъезда, — идем.

14. Глава 13. Коварная сказочница

— Как там на луне? — шепотом спрашивает Ваня. — Ты же был на луне?

Я не знаю, что ответить. Сейчас я хочу насладиться тем, что я сижу на кровати, в которой под одеялом лежит мой сын. Он ждал меня и верил, что я вернусь. Он не сомневался в словах Милы о папе-космонавте, что остальные мужчины, в том числе и я той ночью, были размытыми пятнами.

— Там одиноко, — отвечаю я.

— Ложись, — сонно отзывается Ваня. — Давай спать.

Мила, что сидит на стуле у окна, молчит. Ей не надо говорить слов, чтобы я понял ее желание прогнать меня, но она в ловушке.

— У меня большая кровать, — Ваня зевает, — и для мамы будет место.

Кажется, глаза Милы в темноте аж вспыхивают ревностью. Как бы она меня во сне ни задушила подушкой за то, что грациозно подвинул ее чуток в сторонку.

— Мам, — шепчет Ваня.

— Иду, — Мила встает, делает шаг и замирает.

Точно хочет сорваться на крик и выгнать на меня, но не посмеет. Хорошая мама не будет скандалить с любимым папой после его возвращения. Медлит, скидывает тапочки и ложится справа от Вани, и я замечаю ее презрительный взгляд.

— Сказку хочешь?

— Пусть папа расскажет, — зевает Ваня.

Убьет. Со звериной кровожадностью разорвет на части, сожрет сердце и закусит печенью.

— Папа, наверное, устал, — тихо отзывается Мила, и я улавливаю в ее голосе злость и ревность.

— Нет, — отвечаю я и с трудом стягиваю с ног дутые сапоги, имитирующие космическую обувку. — Для сказок всегда есть силы.

Ребята из агентства по оформлению ивентов, наверное, возненавидели меня с требованиями сделать из меня космонавта с рисунка. Таких круглых удивленных глаз я давно не видел, но за хорошие деньги никто не откажется соорудить за пару ночей ракету и скафандр и никто особо не будет возмущаться недовольству и придиркам странного заказчика.

— Ты какие сказки любишь?

— Всякие.

Мила затихает, и я чувствую ее ехидство в молчании. Ждет, что я облажаюсь в сказках, и она перехватит инициативу, чтобы доказать сыну: она тут лучшая сказочница. и ведь не поспоришь. Какую удивительную сказку она придумала про папу-космонавта. Как бы она потом выкручивалась?

Сдерживаю в себе ругательства, пока пытаюсь стянуть с себя скафандр, в котором я весь взмок. Одевали меня в четыре руки, и сейчас бы я не отказался от помощи Милы, которая комментирует мои старания лживо-ласковым голоском: