Я ничего не увижу, это бессмысленно, но отворачиваюсь от окна, только когда машина с визгом выезжает с университетской парковки.

Смаргиваю выступившие слезы.

Как? Как это возможно?

Вот так лезть ко мне, а потом спокойно уехать с другой девчонкой?

Ему вообще нет разницы с кем?

Демон нас за людей не считает, что ли? Или только меня?

Не удивительно, такие, как Горелов, не понимают слабостей и не имеют привязанностей. Его, наверное, позабавило, как я во сне к нему жалась. Только потешила его самолюбие, почесала его ЧСВ.

Я готова провалиться сквозь землю от стыда. Теперь он уверен, что я все еще болею им, и будет давить на это.

Надо собраться. Демон просто застал меня врасплох, когда я не могла защититься после бессонных ночей, после вчерашнего «перевода»… Больше это не повторится.

Совесть у Горелова – рудимент, вроде аппендикса, но если он приперся сюда после моего письма…

Кстати.

Проверяю: мое ночное послание доставлено, но не прочитано.

Капец! Охреневший в конец гад! Гребаный придурок! Сроки он выставляет невообразимые, а сам даже не проверяет готовность, только и может что терроризировать!

Уже не знает, как извратиться, чтобы нагадить!

Голова раскалывается все сильнее. Выпил из меня последние соки.

Воспользовавшись предложением Георгиевой, я собираю вещи и ухожу домой. Мне надо выспаться. И не в такой нервной обстановке.

Дома я выключаюсь и просыпаюсь уже ближе к вечеру. На телефоне меня дожидаются несколько пропущенных звонков и сообщений от Арсения.

«Ну что? Все в силе?»

«Отсыпаешься»?

«Маякни, во сколько будешь готова».

Ах ты Ё! Я подскакиваю на постели с колотящимся сердцем.

Я чуть не прокатила его второй раз. Это уже был бы рекорд с моей стороны!

Уже половина седьмого, а мне бы еще привести себя в божеский вид. Соблазнять Маслова я не собираюсь, но не хочется, чтоб ему было стыдно со мной куда-то выйти.

Отмахнувшись от предложения за мной заехать, я договариваюсь встретить с Масловым в парке у тира. Не люблю, когда вздыхают под руку, пока собираюсь.

Настроение понемногу поднимается с каждым слоем туши, с вдетыми сережками, с капелькой духов попавших на запястье. Неожиданно для себя тянусь за красной помадой, которую так часто носила прежде и которую так любил смазывать Демон.

Я уже полгода к ней не прикасаюсь. После всех оскорблений, я мечтала стать незаметной, бледной тенью, на которую никто не обращает внимание.

Да какого хрена! Сбрасываю колпачок и выкручиваю тюбик.

Я больше не позволю ему делать из меня жертву!

Темнеет.

Стою под сиренью и кручу головой.

Парк полон огнями фонарей и светящихся аттракционов. Радуясь теплым денькам и свежей зелени, люди развлекаются. Это так удивительно. Весь мой мир стал грязно серым, но, оказывается, только у меня. Я сама забилась в эту дыру. Мне кажется, только сейчас я выхожу из мертвой зоны, из того вакуума, которым себя отгородила.

Только чертова сирень все портит. Этот аромат меня душит, навевая горькие воспоминания.

«Я на месте. Ты где?» – клацаю я маникюром по экрану.

«У тира. Не вижу тебя», – и куча смайликов. – «Помаши рукой!»

Повертевшись, и, так и не поняв, в какую сторону махать, я просто поднимаю руку вверх и…

И в этот момент сзади чужая ладонь зажимает мне рот, и меня дергают назад.

15. Глава 15

Демон

Инга садится в такси.

Я завожу мотор и выезжаю следом.

Какого хрена я делаю?

И так проторчал под ее окнами два часа, представляя, что она делает.

Надо ехать к парням, а я преследую синий опель, но при мысли о том, что она пойдет на свидание с этим гандоном, меня ломает не по-детски.