Артём какое-то время молчит. Я ощущаю на себе его взгляд. Он ощупывает моё тело, плохо прикрытое откровенным нарядом, и что-то для себя решает, медленно кивая.

— Сергей, открой. Жди здесь. Я быстро.

Артём выходит из машины вместе со мной. Я поправляю платье и, прижимая к груди маленькую сумочку, семеню к подъезду.

— Зачем ты идешь со мной? — не могу удержаться от вопроса, знаю: он шагает рядом, не отставая. Но голову поворачивать и проверять не желаю.

— Я уже сказал.

Ах да! И правда, сказал!

Артём галантно пропускает меня первой в подъезд, затем в лифт. В кабине становлюсь от него как можно дальше, стараясь опять прикрыться руками и сумкой. Не поднимаю взгляда, смотрю строго над плечом мужчины. По рукам бегут мурашки, заставляя меня поëжиться. Не от холода, просто я опять напугана до чëртиков.

— Если ты сейчас планируешь взимать с меня долг, хочу тебя разочаровать: у меня месячные, — вру очень тихо, но правдоподобно.

— Потерплю.

В каком смысле потерпит?

Удивлённо вскидываю голову. Артем стоит напротив меня, вертя в руках свой тонкий смартфон, неприятно ухмыляется, осматривает меня с головы до ног и обратно, а потом впивается взглядом в моё лицо, находя глаза. Я не могу пошевелиться, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Пытаюсь выдержать зрительный контакт, не спасовав. То, что транслируется в его взгляде, мне совсем не нравится. Там пляшет угроза вперемешку с дикой неприязнью.

6. 5

— Давай решим всё как-нибудь по-другому, — пытаюсь говорить спокойно, вставляя ключ в замочную скважину. Молчать у меня плохо получается, особенно в стрессовых ситуациях.

Меня колотит мелкой дрожью. Совсем не от холода, на дворе всё-таки июль, хоть и ранее утро. Зубы стучат так сильно, что Артём, наверное, слышит и понимает — он является причиной моего внезапного озноба.

— Обязательно решим. Так, как я того захочу, — невозмутимо заявляет он.

Когда мы попадаем в квартиру, я быстро сбрасываю обувь на пороге, прохожу дальше по коридору и закрываю дверь в одну из комнат.

— Там бардак, — почему-то решаю пояснить свое действие. — Проходи, располагайся, раз зашёл. Чай кофе не предлагаю.

Артём и не думает снимать обувь — чем я жутко возмущена — проходит прямиком на кухню, не спрашивая у меня разрешения. Опускается на один из трёх стульев и, окинув властным взглядом мою девственно чистую кухню, ухмыляется. Да, я так и не научилась сносно готовить…

— Иди в ванную, прими горячий душ. И прекрати трястись. Я ничего тебе не сделаю. Пока.

— А ты в это время уйдёшь? — спрашиваю с нескрываемой надеждой.

Он мне опять не отвечает, лишь невесело хмыкает и отрицательно качает головой.

— Ну уж нет… Я никуда не уйду. Говори, что тебе нужно!

Выдвигаю стул напротив него и плюхаюсь на сиденье.

— Почему ты позвонила мне, а не Рите? — спрашивает Артём, совсем не то, что я хотела услышать.

На мгновение теряюсь. Не говорить же ему, что номера родной матери у меня попросту нет. Наши отношения нельзя назвать даже прохладными. Их просто не существует.

— Не знаю, почему в стрессовой ситуации решила набрать тебя. Но можешь не беспокоиться, больше не позвоню, — равнодушно пожимаю плечами.

— Интересно. Может быть, ты решила позвонить тому, у кого больше денег и кто за тебя точно заплатит?

— Может быть, — легко соглашаюсь я.

Артём вдруг резко подаётся вперед, оказываясь прямо передо мной. Ловит в капкан своих голубых глаз, насильно удерживая.

— А я не заплатил, Эля. Я просто внёс залог. Небольшую сумму. Крошечную часть твоего долга.

Как не заплатил? А где же мне деньги брать? Мамочки. Какой шанс, что в глухой деревне Нины Владимировны меня не найдут?