Специальные приспособления, которыми я вся окружена и обмотана, делают основную работу за меня. Это не ходьба, а просто имитация. Обман мышц. Но изо дня в день я усердно повторяю однотипные, монотонные упражнения под чутким руководством Назара.

- Устала? – тихо интересуется.

- Нет, - лгу, дерзко вскинув подбородок.

- Боец, - звучит с восхищенным смешком.

Богданов редко меня хвалит. В основном, дает указания, делает себе пометки, сухо сообщает итоги и назначает новые тренировки. Я как белка в колесе, бегаю по кругу. Изо дня в день. Бесконечно. Но я не отчаиваюсь. Наоборот, упорно работаю над собой, не жалея сил.

Редкие приободряющие реплики и теплые взгляды – это все, чем может поощрить меня Назар. С другой стороны, если бы он пожалел меня, я бы сразу расклеилась и разрыдалась у него на груди, а за три недели мы бы не достигли никаких результатов. Вместо занятий Богданов постоянно вытирал бы мне слезы. Так как он хорошо изучил меня за годы брака, то выбрал оптимальный подход. Кнут на протяжении всей тренировки, а после - пряник, правда, зачерствевший и без сахара.

- Что еще по плану? – выдерживаю уверенный тон, пока пальцы впиваются в поручни, а в ушах шумит кровь. Кажется, еще одно движение – и я упаду замертво, однако упрямый характер не позволяет мне признаться в этом.

Ухмыльнувшись, Назар ступает ко мне на дорожку, расстегивает ремни и освобождает меня от страховки. С губ срывается облегченный выдох, но следом легкие парализует, потому что вместо того чтобы забрать меня и усадить в коляску, Богданов вдруг делает шаг назад.

- Попробуй постоять самостоятельно, Надя, - невозмутимо роняет, встав напротив меня и сцепив ладони перед собой.

Наблюдает за мной исподлобья, сдвинув брови к переносице. Он не может не видеть, как дрожат мои колени, как сгибаются локти, как белеют костяшки пальцев, которыми я врезаюсь в поручни. Я с трудом держусь на руках, не рискуя перенести тяжесть на ноги. Иначе рухну незамедлительно.

На лице моего мучителя ни один мускул не дрогнет. Он из тех тренеров, кто учит плавать радикальным способом: просто бросает в воду, чтобы сам выплыл.

Общаемся с Назаром взглядами. В моем – возмущение и мольба, в его – вызов и… вера. Всепоглощающая вера в мои силы. Это вдохновляет.

- Хорошо…

На секунду прикрываю глаза, шумно втягиваю носом кислород.

Затаив дыхание, чуть ослабляю затекшие руки и пытаюсь опереться на ноги. Ступни полностью стоят на специальном покрытии дорожки, тело покачивается. И вдруг… позвоночник пронзает разряд молнии. По всей длине, будто в меня резко вогнали штырь. Волна катится вниз, к бедрам и даже лодыжкам. Пальцы ног покалывает, будто они отходят после онемения.

- Больно, - признаюсь неожиданно сама для себя и хмурюсь, опустив взгляд на дрожащие колени.

Назар делает едва уловимый рывок ко мне, но останавливает себя. Вытягивает руки по швам, запрещая им трогать меня.

- Хм, неплохо, - внезапно заявляет, вместо того чтобы спасти и пожалеть. - Где именно?

- Назар, ты меня вообще слышишь? – начинаю злиться. Я готова ударить его за равнодушие, но не дотянусь. - Мне больно! Помоги сесть в коляску, - от гнева и страха срываюсь на крик.

- Наша цель – добиться того, чтобы ты никогда в нее не вернулась, - спокойно чеканит Богданов. - Надя, на меня посмотри, - зовет взволнованно, и я поднимаю мутный взор. Тону в бурлящем океане эмоций, которые плещутся в его карих глазах и которые он тщательно скрывает. - У тебя появляется чувствительность. Мне важно знать, где именно больно?

- Поясница. Копчик, - попискиваю сквозь стоны. - Отдает в правое бедро.