- До обеда у тебя массаж и лечебная ванна, - информирую спокойно, несмотря на бушующий в груди ураган и горящие адским огнем ладони. – Физические упражнения перенесем на завтра. Сегодня тебе лучше расслабиться.

Опускаю руки ей на плечи, сжимаю, несмотря на то что каждое прикосновение отзывается покалыванием и почти настоящей болью. Кончиками пальцев упираюсь в ключицы и удивляюсь, насколько они острые.

Надя истощена, а ведь ей нужны силы для тренировок. Тяжело вздыхаю, недовольно покачивая головой. Потребуется больше времени на реабилитацию, чем я предполагал.

- А после обеда? – тихонько шепчет.

- Я отвезу тебя к сыну, - ставлю перед фактом, не спрашивая разрешения, но, поежившись под ее прищуренным взглядом, я все-таки поясняю: - Погода отвратительная, не стоит твоей матери везти малыша сюда под дождем. Побудешь дома до вечера, ближе к отбою я верну тебя в центр. Ночью я хотел бы находиться с тобой рядом, - звучит несколько двусмысленно, зато честно.

- Собираешься дежурить у моей постели без выходных? – бубнит себе под нос и хмурится. - Я в порядке, Назар. Лошадиная доза успокоительного творит чудеса.

- Минимальная, - кидаю как бы невзначай. - Я учел, что ты кормишь грудью, и сократил дозировку.

- Очень заботливо с твоей стороны. Ты очень внимателен к деталям, спасибо.

Надя вроде бы благодарна мне, однако ее безучастный тон меня коробит.

- Профессия обязывает, - собрав шикарные волосы в высокий хвост, фиксирую серебристой заколкой. - Я провожу тебя в массажный кабинет.

Лично передаю жену в руки Ангелины Владимировны, нашей опытной массажистки. Выхожу из помещения, чтобы никого не смущать, однако задерживаюсь под дверью. Кажется, что если я оставлю Надю хоть на минуту, то опять потеряю ее навсегда.

Цепляю проходящего мимо заместителя.

- Вячеслав Никитич, будьте добры, одним глазом присмотрите за Богдановой, - прошу, придерживая его за локоть. - Я быстро домой съезжу за вещами и сразу же обратно. Постараюсь не задерживаться.

- Буду смотреть в оба, Назар Егорович, не беспокойтесь, - широко улыбается, понимая все без лишних слов, и мне действительно становится легче.

Меньше чем через час стою на крыльце собственного дома и не решаюсь открыть дверь. Знаю, что за ней меня ожидают одиночество и пустота – мои верные спутники на протяжении года. Перешагиваю порог, поднимаюсь в спальню.

Когда-то эту комнату мы делили с Надей.

11. Глава 10

Опускаюсь на край постели, падаю спиной на матрас, уткнувшись взглядом в потолок. Необычную скандинавскую люстру выбирала жена. Как и мебель из натурального дерева, картины на светлых стенах, меховой коврик у изножья кровати…

Все здесь хранит Надин след, ее вкус, любовь и тепло.

Непрошеную ностальгию прерывает внезапный звонок. Морщусь, доставая телефон из кармана брюк, сбрасываю не глядя. Но настырный сигнал вновь пронзает барабанные перепонки. Мазнув пальцем по дисплею, резко возвращаюсь в положение сидя, и нехотя отвечаю.

- Слушаю, Вика, - сдавленно цежу. Сдерживаюсь, чтобы не обидеть ее. - Я же предупредил, что сегодня не приеду.

- Назарчик, не рычи, - мило щебечет, пытаясь меня смягчить, однако момент не подходящий. В ответ могу издать лишь тяжелый, протяжный вздох. – Если ты мне понадобишься, я ведь тебя где угодно найду. Хоть дома, хоть на работе, причем заявлюсь лично. Ты меня знаешь, мой любимый трудоголик-самодур, - сюсюкается в трубку.

- Знаю с пеленок, моя малышка Викуся, - специально зову ее уменьшительно-ласкательно, на что она недовольно фырчит. Виктория у нас дама деловая, серьезная – и никому не позволяет разрушать ее имидж неприступной леди, даже мне и даже наедине. Однако сама нарвалась. – Тем не менее, ты не стучишь сейчас в мою дверь, а звонишь, что-обы… - тяну и намеренно делаю паузу, позволяя ей самостоятельно закончить фразу.