Маша посмотрела на меня таким взглядом, словно извинялась за своё счастье. А я просто сказала одними губами, что люблю её, и вина на её лице исчезла.

15. Глава 13. Простая просьба

Семён

— Ты в порядке? — Наташа касается моего плеча, выводя из размышлений.
Размышлений, связанных с этой долгожданной встречей, со свадьбой единственной дочери и ее выбором, с работой и… В общем, мыслями о жизни.

— Конечно, — беру ее кисть и переплетаю пальцы, помогая сесть в кресло рядом.

Мы заказали кофе и завтрак в номер, чтобы не отвлекаться и собирать свои вещи.
Погрузившись в тишину, мы едим, наслаждаясь сырниками с ягодным желе на балконе нашего номера. Наташа непривычно тихая.

Я поворачиваю голову и сталкиваюсь с ее внимательным взглядом.

— Что-то хочешь спросить?

Она кивает с улыбкой на губах.

— Семен, а вы с Вероникой не очень хорошо закончили?

— Почему ты так думаешь? — поднимаю чашку и подносу ее к своим губам.

— Не знаю, — она поднимает одно плечо и отводит взгляд, смотря на пруд, залитый солнечным утренним светом. — Просто показалось… было напряженно, если честно.

— Все в порядке, — отмахиваюсь от ее извинений и сразу же отвечаю на вопрос. — На самом деле, все закончилось и… Просто закончилось. Но мы долго не виделись после развода. Наверное, поэтому.

— Понимаю. Извини, что затронула эту тему.

— Ничего, — встав, оставляю поцелуй на ее щеке. — Я пойду пройдусь. Обниму дочь, спрошу, может, нужно что-то от меня.

— Конечно. Я пока что закончу с вещами.

— Твои сегодня возвращаются? — задерживаюсь у стола.

Наташа тоже в разводе с мужем, и у них есть двойняшки семнадцати лет. Она была с ними в Праге, потом сын и дочь улетели к своему отцу, а она осталась со мной.

— Завтра. Саша поедет в отпуск с женой, а дети со мной до конца лета останутся.

— Понял. Скоро буду.

Снова целую ее и выхожу из номера. Прохожу по коридору и у лифта сталкиваюсь с Вероникой.

— Доброе утро, — говорю первым, остановившись.

Те полгода, когда мы с ней пытались спасти брак, были сложными. Они казались жестокими и изнурительными во всех планах. Но сейчас… в разводе с ней, на расстоянии вытянутой руки, гораздо хуже.

— Здравствуй.

Мы входим в лифт, и я нажимаю на кнопку первого этажа.

— Завтракать идешь? — спрашиваю, стараясь быть спокойным.

— Да. Маша с Женей и Кириллом уже там. А вы… ты?

— Позавтракали в номере, скоро выезжать будем. Сейчас хочу увидеться с дочерью.

— Ясно.

Я чувствую ее волнение. Сам волнуюсь и ощущаю, как потеют ладони, на лбу выступают холодные капли.

— Вероника… — двери лифта открываются, но мы не шевелимся и разворачиваемся друг к другу лицом.

— Да?

Она кажется уязвимой прямо сейчас, в этот момент. Неуверенной и ранимой.
Я видел ее такой шесть лет назад, когда мы прощались.

— Это был отличный праздник.

Она улыбается, сметая все эмоции, что были раньше. Это красивая улыбка. Обаятельная и честная. Не наигранная и не вынужденная. Наша дочь была и всегда будет для нас связующим звеном. Я не беру в расчет любовь к самой Веронике, потому что это связующая меня с ней нить, и она лишь моя.

Она пошла вперед. Пошла уверенной походкой, и, наверное, я за эту уверенность полюбил ее даже сильнее. Хотя я все еще хочу сжать руками шею этого Кирилла. Но Ника улыбается, и если он источник ее улыбки, то я могу за это сказать ему спасибо. Мысленно.

— Я рада, что это получилось так, как она и мечтала.

— Да. Я тоже рад. Послушай… ты бы… Я просто подумал, — переминаюсь и волнуюсь еще сильнее, сам до конца не понимая причину просьбы, которая в итоге слетает с моих губ: — Может, мы пообедаем?