Неожиданно ноги покатились вниз и я уже выставила руки вперёд, понимая, что падаю. Глеб обхватил меня за талию и удержал меня в последний момент. Я чувствовала его сильные руки, даже через пуховик и предательское сердце бешено заколотилось.

– Осторожно! Сегодня днём подтаяло, – Глеб поставил меня на ноги и пошёл вперёд. – Давай руку, – я вложила свою ладонь в его тёплую руку на автомате и от этого прикосновения меня бросило в жар.

– Ну как? – спросил Глеб, показывая на заснеженную реку, вид которой открылся перед нами. Я с непониманием смотрела на безликий пейзаж.

– И много ты сюда таких притаскивал? Какая я по счёту? – я выдернула свою ладонь, которую он не торопился отпускать, настроение резко испортилось.

Вернее Глеб мне его испортил, своим наглым подкатом с эффектом идиотской романтики.

Я видимо по его задумке, должна была дурочку включить и охать от умиления.

– Ты первая, – ответил Глеб, после паузы.

Я чётко различила перемену в его интонации. Снова насмешка резанула по ушам и я больно прикусила нижнюю губу.

– Молодец! Всё правильно говоришь! – с сарказмом сказала я, хотя уже начала подозревать, что всё совсем не так, как я воспринимаю.

Похоже, что насмешку Глеб использует, когда защищается. До меня это осознание дошло в одно мгновение и я поняла, что это у него получается не специально.

– Я сам тут в первый раз, – теперь я чуть не заскулила от разочарования к самой себе. – Просто я иногда здесь проезжаю и взгляд постоянно цепляется за это место, решил, как-нибудь приехать и посмотреть. Подумал, что тут вид должен быть прикольный, – Глеб старательно делал вид, что ничего не произошло и я ему за это была благодарна.

Я снова подняла глаза, пытаясь понять, что Глеба привлекло в этом месте.

Несколько примороженных грузовых судов, возле другого берега, выглядели жалко. Вдалеке, по всему периметру сверкали огни большого города и он казался мне недосягаемым.

– Ну и как впечатления от увиденного? – спросила я спокойно, повернувшись к Глебу.

– Ещё не понял, – он смотрел, куда-то вдаль, я тоже начала смотреть туда же.

Достав из кармана телефон, я сделала два снимка. Не знаю, что именно я должна была здесь почувствовать, но уже точно была уверена, что буду вспоминать этот момент, когда Глеб улетит в Америку.

Я засунула руки в карманы и невольно поёжилась.

– Ладно, хватит созерцать, поехали, я отвезу тебя домой, – Глеб сразу отреагировал на моё характерное движение и понял, что я уже мёрзну.

– Ты уже словил свой дзен? – спросила я отстранённо, не желая признаваться, что настроение пропало из-за меня.

– Не очень, – он начал спускаться вниз, а я стояла в замешательстве, глядя вниз.

Глеб обернулся и я не желая дожидаться его помощи, гордо шагнула с пригорка, даже руки из карманов забыла вытащить.

Ноги покатились сразу и то что я вытащила руки, пытаясь балансировать, мне это уже никак не помогло. Я пронзительно завизжала, как будто моё равновесие зависело от громкости децибелов.

Замолчала я, только, когда поняла, что лицо Глеба совсем рядом и его губы на уровне моих глаз.

Глеб поймал меня одной рукой и по инерции прижал к себе, приподняв над землёй.

Я схватилась за рукав его куртки и уже не понимала от чего моё сердце хочет выпрыгнуть из груди. Казалось оно готово было пробиться через пуховик.

– Ты сегодня, прямо Шумахер, – Глеб продолжал меня прижимать к себе.

– Отпусти, – прийдя в себя, сделала слабую попытку освободиться из вынужденных объятий.

– Подожди, – он спустился с пригорка вместе со мной и поставил на ровную поверхность. – Как ты ходишь в этих сапогах? – глеб посмотрел мне на ноги.