Как увидел Раду, так будто небо обрушилось на голову. Мысли, эмоции, воспоминания, как прошедший ливень, вмиг омыли душу. Закончив с пожаром, бросился к ней в больницу, как мальчишка, и второй день не могу выкинуть бывшую из головы. Этот Никита её парень? Муж? Как вспоминаю его прикованным к кровати, так хочется придушить кого-нибудь.

Когда радуга угасает, ветер разгоняет последние облака и над городком разливается синее небо.

– Ты ещё здесь?

Оборачиваюсь и киваю Жиркову:

– Уже ухожу.

Спускаюсь бегом по лестнице, киваю знакомым и покидаю здание. Веду машину туда, куда не собирался. Но руки будто сами рулят автомобилем, и колёса шуршат по асфальту в знакомую сторону. Остановившись у больницы, напряжённо смотрю на вход.

Идиот. Зачем вернулся? Рада уже с другим, и у них особые отношения… Во всяком случае, меня она никогда к кровати не приковывала. А мне бы понравилась такая игра? Во всяком случае, точно согласился бы попробовать. Но лучше её…

– О чём думаешь? – цежу, раздражаясь сам на себя. – Будто она сможет простить.

Но завести мотор и уехать не в силах. Мне до смерти хочется снова увидеть самую яркую радугу своей жизни. И появляется она. Рада выглядит бледной и уставшей, неуверенно оглядывается по сторонам, будто потерялась.

Выхожу из машины и машу ей:

– Радуга-дуга!

Само с губ срывается, и произносить это так приятно. Но Рада, кажется, вовсе не хочет меня видеть. Прищуривается, две секунды смотрит на меня с ненавистью, как раньше, а потом разворачивается и идёт в другую сторону.

Ругнувшись, бегу за ней. Догнав, беру за руку.

– Стой.

Она вырывается и смотрит исподлобья:

– Что-то нужно?

– Да, – киваю. – Тебе нужна моя помощь.

Скрестив руки на груди, она холодно уточняет:

– Какая, интересно?

– Ты без денег, без вещей, без документов, – уверенно говорю я. – Едем ко мне.

Она вдруг смеётся, да так, что слёзы на глазах выступают. Чуть успокоившись, цедит с ненавистью в голосе:

– Троцкий, ты серьёзно думаешь, что я приму твою помощь? Да ты будешь последним человеком, к кому я обращусь!