– Марк, ты сделал свой выбор. Насколько помню, женился, у тебя кто-то родился. Гарем решил собрать?

– Ты сама во всём была виновата.

– Я и не сомневаюсь.

– Понимаешь, ты в то время вдруг стала такой скучной, серой. Предсказуемой, что ли.

Марк замолчал, смотрел на меня. Такой рельефный, нафигаченый. Красавчик.

– Ну, что скажешь, Жанна?

– Прощай.

– Слушай, я виноват. Ошибся.

– Признался? Молодец. Иди купи себе мороженое.

– Жанна, хватит драмы.

– Кто сказал, что хватит? У меня не было свадебного платья, меня никто не встретил из роддома. Это только первые заголовки моего сценария " мать-одиночка".

Марк отпил воды,:

– Да не такая уж ты одиночка, глядя на номер, который оплатила не ты. И битюга, который скакал вокруг тебя в аэропорту. Смешно смотреть, как он старался .

– Твоя группа поддержки меня тоже рассмешила.

Впрочем, Марк, мне неприятен этот разговор. Я тебя не прощаю.

– Зачем ворошить старое.– примирительно сказал Марк.

Вот лучше бы он этого не говорил. Пять лет страданий, смертельной обиды, пожирающей силы нищеты, измены, иссушившей меня – вот так просто раз и смахнул одной фразой?.

Я зажмурилась. Выпрямила спину. Взяла себя в руки, спокойно спросила:

– Сейчас что надо?

– У меня растёт сын.

Я не дала ему продолжить:

– Заметь, прекрасно растёт без тебя.

– У меня есть сын и я его не оставлю, – Марк гнул свою мысль.

– Так, чувствую, мира между нами не будет. Послушай, Марк. Мой сын…

– Наш, – перебил меня Марк.

– Мой! – я сделала ударение на этом слове,:

– Очень умный мальчик. Я сказала Никитке, что у него есть папа. Он очень хороший, его папа. Смелый, сильный, красивый. Только он далеко.

Я отпила воды. Снова вцепилась в измятый подол пиджака, продолжила:

– Так вот, Марк. Оставайся далеко. А лучше ещё дальше, чем ты можешь себе представить. Потому, что как только ты объявишься, я скажу Никите, что ты и есть его папа.

Мы пронзительно смотрели друг на друга. Я вдруг ощутила такую смелость, такую решительность защищать покой своего сына, о которой не подозревала в себе:

– Скажу, что оказывается, ты очень плохой, ты обижаешь меня и я тебя не люблю. А ты потом, новоиспечённый папаша, живи с этим.

– Я буду за Никиту бороться. – угрюмо проговорил Марк не сводя с меня глаз.

– Да на здоровье. Чего за него бороться. Отсудить что ли угрожаешь? И победа и поражение для тебя будут позором, если ты решишь сражаться с матерью за ребёнка.

Мы не сводили глаз друг с друга. Буквально расстреливали друг-друга глазами.

– Марк, так ведь и я не дура. Все бумаги при мне. Равно как и твой отказ оказать финансовую помощь. Где, заметь, я просила в долг, обещала отдать.

– Я тогда не уверен был, что это мой сын.

У меня от бешенства скрипнули зубы. Я сжала стакан с водой. Чугунным шаром шевельнулась былая обида.

– А сейчас что случилось?

– Да он же моя копия! – воскликнул Марк,: – Блондин!

И такая на меня напала месть за это слово "Блондин". Я с удовольствием выплеснула воду Марку в лицо:

– Да мало ли блондинов на свете!

6. Глава 6

Глава 6

Я поднималась в номер, руки и ноги дрожали.

Всё проигрывала в голове фразы. Его, свои. Что тут поделаешь. Сделанное не воротишь, сказанное не исправишь. В конце-концов я точно знала, Марк от меня не отвяжется.

С ним может быть хорошо, только когда ему хорошо. А вот если он встречает сопротивление на своём пути, всё! Демократия к чёрту, только война до победы. До его победы.

Что ж, я думала об этом не раз. Знала, что когда-то это произойдёт. Ведь знала? Ну, так чего же расстраиваться.

Война, значит война.

На негнущихся ногах подошла к номеру. Неслышно притворила за собой дверь, села в кресло напротив Элен. Она умными глазами ободряюще посмотрела мне в лицо, улыбнулась.