— Катя, — разводит руками дочка.

— Негоже, Катя, на постели у болящей сидеть. Маме твоей покой нужен.

— Как вы правы, — театрально вздыхает дочка. — И мужчина хороший.

У врачицы от изумления округляются глаза.

— Катя! — одёргиваю не по годам умное дитя. — Не слушайте её. Ничего и никого мне не нужно.

— У вас есть кто-то? — врачица прищуривает глаз. Ей-то что за дело?

— Усы, лапы и хвост. Как у Матроскина, — Катя снова влезает в разговор.

— Ты что-то совсем распоясалась! — хмурюсь я. — Выйди из палаты и подумай над своим поведением.

Тут же жалею о сказанном. Строгая мама может проиграть милому Демиду.

— Ну и пожалуйста. — Катя соскальзывает с кровати и, сунув ноги в туфли, выходит за дверь.

— Бойкая у вас девочка, — усмехается врачица. — Так что, мужчина есть у вас?

— А это как-то связано с моим здоровьем? — пресекаю панибратство на корню.

Врачица на мгновение теряется, но тут же берёт себя в руки.

— Вы здесь надолго, кому-то надо присматривать за девочкой. Не может же она всё время жить у нашего врача.

А вот здесь вы дама лукавите. Стараниями Карлуши уже вся больница знает, что Демид папа моей дочери. По летам врачица в матери Демидролу годится. Прохожусь взглядом по побрякушкам врачицы — дорого-богато. Да и парфюм не копеечный. Медсестра говорила, что кудлатая заведующая. Не подружка ли Аманды меня под свой контроль взяла? Тут надо быть тогда настороже. А то и мышьяка в еду недолго схлопотать.

— Есть!

— Очень хорошо, — лицо врачицы просветляется. — Давайте телефон, я сообщу ему…

— Я сама сообщу.

— Хорошо, — соглашается она. — А теперь осмотрим вас…

***

День тянется мучительно долго. Катя развлекает меня разговорами, кормит домашним борщом и пюре с котлетами. Слышу голос Демида в коридоре. Зараза! Даже носу не кажет. Гордость не позволяет спросить Катю, почему её милый родитель не соизволил даже на минутку заглянуть ко мне. Я тоже дальше палаты не выхожу. Отражение в зеркале меня не обрадовало.

— Котёнок, можешь завтра принести кое-что из вещей? — прошу я. — А то у меня даже расчёски нет. Пальцами пришлось волосы распутывать.

— Конечно, список пришли мне, — Катя сидит на подоконнике с телефоном.

— И хватит играть!

— Я с папой переписываюсь.

— А где он?

— В своём кабинете. Отдыхает.

— А с чего это он так устал?

Катя удивлённо смотрит на меня:

— Так у него четыре операции сегодня было.

— А! Ну тогда да.

Слышу голос Демида в коридоре:

— До свидания, Серафима Андреевна! Я останусь ещё. У меня один дедуля тяжёлый после операции. Понаблюдаю его.

— Всего доброго, Демид.

Значит дедуля тяжёлый, а на меня вообще плевать? Достаю телефон из-под подушки и набираю номер Карлуши:

— Привет, старина!

— Ева, крошка! Ты по делу? У нас репетиция.

— Это вместо «как дела»?

Карлуша смеётся:

— У тебя генералы как дети плакали. Думаю, своего докторишку ты уже на колени поставила.

— Можешь приехать Катю забрать? — поджимаю губы.

— Я никуда не поеду! — Катя срывается с подоконника и выхватывает у меня трубку: — Карлуша, миленький, всё хорошо. Не надо ехать.

Она сбрасывает звонок, и в глазах её блестят слёзы.

— Коть, ты чего? А когда я поправлюсь? Тоже никуда не поедешь?

Дверь открывается и входит Демид. Катя бросается к нему и обнимает за ноги:

— Папка!

— Что случилось, моя прекрасная леди? — подхватывает он её на руки.

Она утыкается носом в его грудь.

— Мама хочет, чтобы я уехала, — всхлипывает Катя.

— Беги к девчонкам, почаёвничай. А мы с мамой пока все вопросы порешаем.

Демид спускает Катю на пол, и прекрасная леди, показав мне язык, убегает. Демид плотно закрывает дверь и прислоняется к ней. Ощущаю себя ужом на сковородке.