— Я и так не родная.

— Я помню, — оборонил очень серьезно, вкладывая в два слова много больше, чем обычная констатация факта. На каблуках я была одного роста с Глебом, но он плотнее, шире и крепче, и тем не менее превосходство было за мной. Мне было плевать на него, а вот Глеб пытался подружиться со мной. Десять лет как уже. Ага, по-родственному совсем. Хотя играл хорошо, даже ревнивец Демьянов не заметил подвоха. А я не рассказывала о былом: это было так давно, что стало неправдой. Глеб больше никогда не смел приставать ко мне.

— Ты с Романом?

— Нет, у меня деловой ужин. — Я посмотрела ему за спину. — Ты тоже, гляжу, не с Таисией.

Столик, который он занимал, караулила красивая девушка. Очень молодая. Ей вообще восемнадцать есть?

— У меня тоже деловой ужин, — заговорщически поделился Глеб, абсолютно не скрывая истинный смысл. Знал, что ему за это ничего не будет.

Он изменял жене. Когда-то давно я попыталась узнать у Таисии, что она обо всем этом думает. Ведь знала, как не знать! Он заявлялся под утро, а порой и вовсе ночами пропадал. Мама мне жаловалась. Таю жалела. Думала, что Сергей Олегович может на сына повлиять. Но тот только руками разводил: взрослый лоб уже, отца слушать не с руки ему. Таисия дала мне ясно понять, что у нее все хорошо, и она ничего не хотела знать. Тогда я была удивлена, но приняла ее решение. Сейчас, ощутив боль измены на себе, хотела оторвать яйца этому козлу, разменявшему пятый десяток.

— Глеб, ты вот скажи: вам, мужикам, жизненно необходимо валяться по разным постелям? Небрезгливо тыкать в таких? — и кивнула ему за спину.

Я не знала, что это за девушка, но она же видела кольцо, знала, что женат, и все равно шла на контакт. Для меня такие — шлюхи по определению. Даже если она девственница еще, то в голове у нее опилки и никакой морали, да и с чистоплотностью проблемы.

— А потом к жене приходишь, детей целуешь.

У Глеба практически буквально глаза на лоб полезли от моей обличительной тирады.

— Неужели Роман отличился? — ударил сразу в цель, по больному. Я промолчала. Это лучшее, что можно сделать, чтобы не провоцировать слухов. — Знаешь, Наташа, — вмиг стал серьезным, — тебе бы я не изменял. Тебя бы я любил.

Я ошеломленно глаза отвела. Ничего подобного раньше не позволял себе. Я растерялась даже.

— Извини меня ждут… — какой-то перебор с откровениями. Только не от мужа. Ему одному сказать мне нечего.

— Поедем, прокатимся, Наталья? — снова спросил Виктор. Я на него рассеянно взглянула, затем кивнула. Не хочу оставаться в одиночестве и копаться в душе. Необходимо хотя бы казаться веселой, когда домой вернусь.

От гонок я отказалась, а вот прокатиться по ночной Москве можно. Она такая красивая. Виктор машину вел лихо, иногда пугая утробным рычанием мотора — я не очень хорошо разбиралась в спортивных авто, но этой малышке в черте города определенно мало места.

— Ты очень красивая, Наталья, — неожиданно сделал комплимент, угощая кофе из круглосуточного шопа. Виктор так разогнался на Рублево-Успенском, что мы отбросили условности и перешли на «ты».

— Спасибо.

— Можно тебя поцеловать? — Это еще неожиданней…

— Я замужем, — и руку показала. Интересно, когда брак стал досадным недоразумением? — Неужели для тебя вообще это неважно? Если у меня честь и совесть или нет? Вообще пофиг?

Он отпил кофе, на темное небо взглянул — тучи низко, звезд не видно, точно дождь будет.

— Для меня это станет важным, только если это важно для тебя, — и ко мне повернулся. — Для тебя это важно?

Передо мной мужчина, которому я нравилась. Это ведь возможность натурально отомстить неверному мужу. Готова ли я?