Там плохо. Не хочу больше туда возвращаться.

Если бы не беременность, то я ушла из отделения в тот же день. Задержалась и прошла все обследования исключительно ради ребенка.

– Пойдем, я вас чаем угощу, – приглашаю ребят. – У меня в холодильнике остались эклеры, одной мне их не съесть, а завтра они уже могут испортиться, – поясняю.

Запрещенный прием срабатывает на ура, Петровы переглядываются и Сережа едва заметно кивает.

Он выходит из машины, открывает дверь сестре, а уже после помогает вылезти мне. Пакет взять в руки не позволяет.

– Я сам отнесу, – произносит категорически. Спорить с мужчиной, когда он говорит с тобой подобным тоном, лучше не стоит.

– Спасибо, – все, что только могу сказать.

Вытаскиваю ключи из сумочки, беру под руку Каринку и не спеша направляюсь к крыльцу. Открыв дверь в подъезд, пропускаю гостей внутрь.

Вдруг боковым зрением замечаю движение по дворовой дороге. Действуя чисто интуитивно, поворачиваю голову и сталкиваюсь взглядами с Петром.

Разряд тока прошибает по венам.

Коновалов останавливает авто за запрещенном для парковки места, прямо рядом со мной. Тянется к двери, желая выйти из машины.

Глаза в глаза. Взгляды горят, эмоции так и норовят выбиться из-под контроля.

Дыхание сбивается.

Вижу, как Петя берет с соседнего сиденья букет, как свободной рукой держит небольшую коробочку. Он дергает за ручку и открывает дверь.

Смотрит на меня безотрывно.

– Ев, ты идешь? – из подъезда выглядывает Петров. Коновалов видит его и моментально меняется в лице, оно становится удивленно-суровым.

Мне не нужно анализировать, я буквально слышу каждую мысль, что со скоростью света проносится у него в голове.

Становится дурно от переизбыткаа эмоций.

– Да, – киваю не сводя взгляда от нежданного гостя. – Секунду.

– Давай быстрее. Лифт приехал, – поясняет Сережа.

– Вы пока поднимайтесь, я сейчас подойду, – передаю ему ключи от квартиры.

Я действую без задней мысли.

Петя же совершенно неправильно считывает мой жест. Он-то не знает про ожидающую у лифта Карину и понятия не имеет, каким образом рядом со мной оказался Петров.

Коновалов крепко сжимает губы.

Удивление в его взгляде быстро сменяется злостью, то раздражением, а уже оно презрением. Поразительная цепочка мыслей. Жаль, что логики в ней просто ноль.

С тем, как Петя смотрит на меня и Сережу, можно не сомневаться. Теперь он считает Петрова отцом моего ребенка.

Вот же дурень!

Отец моего малыша ты! И никто другой.

– Петь, — делаю шаг вперед, но Коновалов останавливает мой порыв одним своим взглядом.

Хочу по-человечески его поблагодарить за спасение и предложить подняться в квартиру на чай, ведь эклеров хватит на всех. Я купила их много.

Но Петя все решает иначе.

Коновалов резко распахивает дверь, выходит из своей машины. Действуя слишком резко, он с потрохами сдает свое напряжение и злость. Если сейчас снова появится Сережа, то будет дурно.

– Петя, я… – повторяю попытку заговорить, но…

Не обращая на меня ни малейшего внимания, он со всей дури швыряет букет в мусорный бак. Крышка громко хлопает, я аж содрогаюсь от звука.

Коновалов быстрым широким шагом срезает пространство до своего авто, прыгает за руль, заводит движок и срывается с места.

Уносится так быстро, словно привидение увидел.

Меня трясет.

Хорошего настроения как ни бывало.

С трудом переборов в себе порыв подойти и забрать цветы, ступаю в подъезд. Дождавшись лифт, захожу в узкую кабину и закрываю глаза.

Находиться одной в небольшом помещении с сомнительной безопасностью не то, чего бы мне хотелось.

Из-за выброшенного букета меня долбит чувство вины. Я бы с удовольствием отбросила его, но ничего не получается.