— Я тебя с землёй сравняю. Ты представить себе не можешь, на что способна женщина, чтобы вернуть своего ребёнка.

— На что женщина — нет. А на что ты — вполне. Только зачем тебе ребёнок? Будешь таскать за собой по блядским тусовкам? Что ты ему можешь дать? Пустышка без образования. Всё, что ты умеешь — менять перед камерой тряпки. Что ты способна дать сыну?

— Уж точно больше, чем ты, — прошипела с яростью.

Нужно было уходить. В противостоянии один на один я была слабым звеном, а Макар с лёгкостью бил наотмашь по самым больным местам. Только уйти он мне не дал. Швырнул к машине и упёрся рукой сбоку, преградив путь.

— Попробуешь ещё раз подойти к сыну — пожалеешь, — сказал он с угрозой.

— Что ты сделаешь, Макар? Отнимешь у меня что-нибудь? Так больше нечего. Может, ударишь? Так давай. Давай, ты же способен на это, я помню!

Он стиснул челюсти.

— Знаю, — шепнула я, — ты меня убьёшь. О-па, и нет проблемы. Ты же и это можешь? Или не можешь? Как звали жену твоего брата? Алина?

— А ты хорошо подготовилась. Все сплетни собрала?

— У меня было четыре года. Да, Макар, я подготовилась. Каждый божий день я просыпалась с мыслью о тебе и засыпала с ней же.

— Сказал бы, что приятно, но врать не стану.

— Да неужели? Ты и не станешь? — Я отбросила наигранность. — Я тоже не стану врать, Макар. Мысли о тебе не были приятными. Не льсти себе. И запомни: я изменилась. — Посмотрела прямо ему в глаза. — Сильно изменилась, и во многом благодаря тебе.

Оттолкнуть его я не попыталась, наоборот, прижалась спиной к машине и стала ждать. Разговаривать с ним было больше не о чем. Я хотела увидеть сына ещё хотя бы на секунду, но площадку скрывали кустарники и деревья.

Бешенство Макара было осязаемо. Он только что гром и молнии не метал, хотя мог бы — наверняка небо надо мной разверзлось бы бурей. Наконец ему хватило мозгов оттолкнуться от машины и пропустить меня. Я отошла, но напоследок всё же посмотрела на бывшего мужа ещё раз.

— Увидимся, Макар, — сказала и заметила в его руке солнечные очки.

Вернулась и забрала их.

— Больше я тебе ничего не дам у меня отобрать. Даже такую мелочь.

Демонстративно надела и пошла к своей машине. Победила я или проиграла?

Села в машину, захлопнула дверцу и, сняв очки, швырнула на соседнее сиденье. Туда же полетел платок с волос.

Наверное, победила. Хотя победой это можно было назвать с большой натяжкой — меня раздирало от ненависти, боли и отчаяния. Только что я видела своего пятилетнего сына, но не имела права подойти к нему. Макар составил документы таким образом, что я вообще ни на что не имела права, а любое нарушение могло сыграть против меня в суде. Я подняла голову и увидела под дворником цветок. Одна-единственная астра.

Я застыла, глядя на него. Изощреннее издевательства придумать было нельзя. Медленно, как в тумане, вышла из машины и вытащила астру из-под дворника.

«Не стоит, Кира», — было выведено на узкой записке, прикреплённой к стеблю.

Швырнула цветок на асфальт и вернулась за руль. Не стоит? Что именно? Хотя что, я поняла: связываться с Макаром. Он хотел заведомо, ещё до начала битвы, вселить в меня страх и неуверенность. Хороший приём, таким обычно в спорте пользуются. Да и в модельном бизнесе, если речь идёт о конкуренции. Только он перепутал. Речь идёт не о медалях и не о престижном контракте.

— Стоит, Макар, — сказала, вдавив педаль газа, и бросила взгляд в зеркало заднего вида.

5. Глава 4

Иван поставил передо мной чашку с чаем. Я сделала глоток и едва сдержалась, чтобы не выплюнуть всё обратно.

— Что ты туда намешал? — Отодвинула от себя. — Опять эксперименты на мне ставишь?