Дома меня накрыло.

Наверняка это какое-то психологическое расстройство, но я начинаю выворачивать перебирать шкафы.

Беспощадно швыряю вещи на пол, вываливаю из ящиков содержимое, чтобы потом сложить все ровными квадратиками обратно.

Среди этого хаоса вдруг что-то со звоном приземляется на пол.

Я принимаюсь искать и нахожу это за занавеской. Присаживаюсь на колени и рассматриваю маленький кругляш так, будто он может кинуться на меня и сожрать, как самый страшный монстр.

Когда я покидала родительский дом, у меня была возможность унести только часть вещей, потому что возвращаться туда я больше не хотела.

В чемодан я сложила только свои вещи. Предусмотрительно еще взяла кое-что из драгоценностей — большая их часть была у отца в сейфе, а встречаться нам было противопоказано.

Я оставила в комнате, в которой выросла, фотографии, дневники, памятные безделушки.

Протягиваю руку и поднимаю с пола кольцо.

Оно попало в вещи случайно, я не забирала его целенаправленно. Даже наоборот. В горячке я не хотела никоим образом пересекаться со своим прошлым.

Кольцо нашла, когда родился Пашка.

Я решила сохранить его. Как символ того, что все смогу. Выберусь, справлюсь. Что больше не ванильная девочка и у меня получится пережить эту жестокую любовь к мужчине, для которого я стала обузой.

Сажусь на пол, опираясь спиной о диван, и надеваю кольцо на палец.

На нем много царапин, я не хранила его бережно. Но сердце, так же как и когда-то, отливает ярко-алым.

У меня не осталось ничего от прошлой жизни. И это меня вполне устраивает.

Даю себе минуту на то, чтобы порефлексировать, а потом стягиваю кольцо и убираю его в подставку для безделушек, которая стоит на столе.

К трем дня я заканчиваю уборку и переодеваюсь, чтобы съездить в кофейню, проверить, как там дела, но меня опережает звонок телефона.

— Ма, я сегодня после тренировки с пацанами схожу в кино? — спрашивает сын.

Сегодня пятница, завтра уроков нет — почему бы и не пойти?

Иногда они так собираются, пусть Пашка сходит, отвлечется.

Я не из тех мам-наседок, которые не могут отпустить своего ребенка от юбки, тем более мальчик у меня взрослый.

— Хорошо, Паш. Я тебе сейчас скину немного денег.

— Ма, не надо, — отказывается неуверенно.

— Паш, — вздыхаю, — после тренировки вы должны поесть, затем кино, попкорн, а там и снова поесть. Думаешь, я не понимаю? Даже не начинай.

Иначе он просто будет заглядывать в рот пацанам, потому что карманные деньги, я больше чем уверена, у него кончились.

Я выдаю ему на неделю определенную сумму, а он сам распоряжается ею.

— Спасибо, мам, — слышу, что его голос аж звенит от счастья. — Ты лучшая!

— В девять чтобы был дома, — говорю серьезно.

— Давай я лучше в полдевятого к кофейне подъеду и оттуда вместе домой поедем?

В груди разливается тепло от этих слов.

— Будет здорово, Пашка. Ну беги, хорошо вам провести время!

Быть мамой мальчика непросто. Быть мамой-одиночкой мальчика-подростка — отдельный экшн и то еще кино. Но как-то мы с сыном умудрились сохранить сердечность в отношениях, а самое главное — уважение.

Да, не все так просто. Мальчику четырнадцать, он не может не бунтовать — причем «оно само».

В кофейне все тихо-спокойно. Бариста и официант работают.

Увидев меня, Артем сообщает:

— Ален, там Лиза оставила тебе документы, попросила посмотреть.

— Да, я знаю. Сейчас займусь.

Лиза предложила поменять поставщика готовых десертов, а я поддержала ее затею.

В восемь, за час до закрытия, отпускаю персонал, потому что народу сегодня вечером можно сказать, что нет совсем.

Приглушаю свет, протираю барную стойку. Когда звенит колокольчик, мое сердце чуть ли не останавливается.