– Вот и умница, – кивнула Алина и, подпихнув меня в сторону своего кабинета, рявкнула: – Иди решай вопрос, и будем работать. Сама ей причёску и макияж сделаю.

– Спасибо, – покраснев, пробормотала я и, подойдя к двери кабинета, оглянулась.

Алина стояла всё там же и сверлила меня внимательным взглядом. Я кивнула и, взявшись за ручку, зажмурилась, мысленно настраиваясь на неопрятный, но, похоже, необходимый разговор.

Нехотя открыла дверь и, поймав на себе злой взгляд, покорно опустила глаза. Спокойно Ника… Я сама скромность и терпеливость. Скоро все закончится. Надо просто поговорить, и всё будет хорошо.

Повернувшись боков, я осторожно, будто боясь спугнуть хрупкий баланс, прикрыла дверь, но абсолютно не подумала, что с такого ракурса свекровь увидит…

– О, Аллах! – ахнула мать Амира и, уронив стакан с водой, залепетала что-то на арабском. Затем ткнула пальцем в район моего живота и, взвинтив голос до ультразвука, заверещала: – Ты ещё и беременна?! Шармута! Только не говори, что это ребёнок Амира!

Вероника

– С чего вы взяли? – стараясь скрыть эмоции, уточнила я и, подойдя ближе присела и осторожно собрала с пола осколки разбившегося стакана. Медленно поднялась, выбросила стекло в мусорку и, изобразив на лице подобие приветливости, предложила: – Может кофе или чай?

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – прошипела мать Амира и, устроившись на диване, повторила вопрос: – Ты беременная? Отвечай, пока я не…

– Так, стоп! – я вскинула руку ладонью вперёд и, выдержав испепеляющий взгляд, попросила: – Вы обвинили, оскорбили и унизили меня. Хватит! Я уехала и просто хочу больше не слышать и не знать ничего о вас и вашем сыне.

– А говорила, что любишь, – поддела женщина и, скрестив руки на груди, фыркнула: – Что, прошла любовь? Я так и знала, что от Амирчика тебе нужны только деньги. Сразу тебя раскусила и вовремя приняла меры, а ты…

– Я вызову полицию, – устав от потока обидных слов, проговорила я тихо и, достав из форменного передника телефон, начала набирать номер.

Просто наугад… просто хотела припугнуть её, и это сработало.

– И что ты им скажешь? – поджав губы, усмехнулась она, но в карих глазах промелькнуло недоверие и беспокойство.

– А зачем что-то говорить, – пожав плечами, отозвалась я и, указав пальцем на стеллаж, пояснила: – У нас в каждой комнате есть камеры, так что всё записано. И в зале тоже. Кем вы меня назвали, мадам Хамасин? Шармутой?

– Я должна знать, что больше не увижу тебя, – женщина подскочила с дивана и удивительно быстро оказалась около меня. Ухватила за локоть, намеренно сжав сильнее, чем требовалось и, подавшись вперёд, прошипела: – Я же предлагала деньги, просила уехать как можно дальше.

– Не нужны мне ваши деньги! – вырвав из ее хватки локоть, я шагнула в сторону и, пытаясь сдержать слёзы, выпалила: – Ничего нам от вас не нужно. Ни мне, ни моему ребёнку, а если…

– Так, всё-таки беременная, – бесцветным голосом выдавила мадам Хамасин и, покачав головой, медленно направилась к выходу.

– Это не его ребёнок, – поняв, что сболтнула лишнего, выкрикнула я, а мать Амира обернулась.

– Я знала, что ты шармута обыкновенная, – скривившись, констатировала она и, ткнув в мою сторону пальцем, предупредила: – Учти, появишься на горизонте, я тебя уничтожу. Скажу Амирчику, что видела тебя с другим, даже людей найму, чтобы этот другой был невымышленным персонажем.

– Это не потребуется, – похолодев, пообещала я, но ей показалось мало моих слов.

– А ещё, когда ты сбежала, я ему сказала, что ты украла мои украшения и деньги из сейфа.