Елена Николаевна, заметив выражение моего лица, тоже едва сдерживает улыбку и, приободрившись, с удовольствием сообщает:

— Ну, пожалуй, я пойду. Меня уже ждут другие дела. Всего вам доброго!

Мы прощаемся, и она направляется к своей машине. Я перевожу взгляд на Диму, который, кажется, тоже успел оценить ситуацию.

— Отличная работа, — одобрительно кивает он. — Не хочешь отпраздновать маленькую победу? Предлагаю пообедать в ресторане.

— С удовольствием,.

Настроение действительно хорошее. Я быстро говорю Диме адрес, куда ехать. Сегодня хочется пообедать в одном из моих любимых ресторанов. Да, вкусно поесть по-прежнему остаётся одним из моих приоритетов.

«А здесь никто и не сомневался»

Мы подъезжаем к ресторану, и я с улыбкой захожу внутрь. Дима едва заметно касается моей поясницы, отодвигая для меня стул.

— Мне показалось или тебя тут узнали? — интересуется он, чуть наклоняясь ко мне.

— Меня сложно забыть, — улыбаюсь в ответ.

То, что это мой родной город и что я здесь училась, Дима, конечно же, знает.

«Ну да, но ты скрыла от него кое-что поинтересней…» — язвит внутренний голос.

Отмахиваюсь от неприятных мыслей, откидываю волосы назад и открываю меню. Но взгляд сам собой падает на столик у окна, и я буквально цепенею. Сердце совершает странный кульбит, замирая на мгновение.

Один из мужчин за тем столиком слишком пристально на меня смотрит.

«Ой, йой...»

Меню выскальзывает из моих пальцев и тихо шлёпается на стол, заставляя Диму вопросительно вскинуть брови.

Я не могу выдавить из себя ни слова, чувствуя, как кровь отливает от лица. Мужчина за столом — мой отец.

23. Глава 16. 

Не то, чтобы я всерьёз надеялась избежать встречи с отцом. Ладно, кого я обманываю? Именно на это я и надеялась.

До последнего верила, что пронесёт, минует меня этот внезапный эмоциональный шторм. Потому что эмоции — это всегда плохо. Особенно те, что связаны с моим отцом.

«Действительно. Если бы ты правда хотела его не видеть, то сидела бы сейчас в отеле, а не расхаживала по любимым ресторанам», — язвит внутренний голос, и от его интонации хочется стукнуть себя по голове. Сучёныш, какого хрена ты всегда вовремя?

— Что-то случилось? — вопросительно выгибает бровь Дима, прослеживая мой взгляд. Конечно, такое сложно не заметить. Я слишком явно отреагировала, да и отец прожигает меня взглядом так, словно пытается просверлить насквозь.

— Да, — мгновенно беру себя в руки и натягиваю на лицо беззаботную улыбку. Но аппетит пропал мгновенно, и доставка еды в номер сейчас кажется гениальной идеей.

— Что именно? — Дима не сдаётся, изучая моё лицо с неподдельным интересом.

— У них больше нет моего любимого блюда, — я делаю трагическое лицо и вздыхаю так драматично, что самой становится смешно. — Это трагедия вселенского масштаба. Нужно как-то пережить.

Дима улыбается, явно не покупаясь на мою отмазку.

— И тот мужчина в конце зала, который тебя взглядом прожигает, совсем тут ни при чём?

Я хлопаю ресницами, изображая абсолютное недоумение.

«Включай актёрочку, самое время», — насмешливо подсказывает внутренний голос.

— Прохор? — удивлённо вытягиваю лицо, старательно отыгрывая роль. Дима чуть склоняет голову набок, изучая мою реакцию с лёгкой улыбкой. — Он просто раньше здесь официантом работал. Не ожидала увидеть его в роли гостя.

— Не веришь, что люди могут подниматься по карьерной лестнице? — подначивает Дима, явно развлекаясь этой ситуацией.

— Конечно, верю, — растягиваю губы в улыбке, показывая зубы. — Вот в своё карабканье вверх верю охотно.

Дима начинает громко смеяться, и хотя я старательно делаю вид, что мне весело, внутри всё совершенно иначе. Мне не смешно. Внутри всё сжимается в неприятный ком, а ладони начинают нервно потеть.