— Так и знал. — открывает дверь Марк.
— Не сложно догадаться…
— Ты ведь говорила, что плохо себя чувствуешь? — прищуриваются его глаза в вопросе.
— Верно…— киваю, смотря прямо в глаза.

Не знаю, что он думает, и как это воспринимает. Мы не делимся практически ничем, кроме того, какие выходы должны быть совместными.

Однажды, я набралась смелости и подняла разговор о том, что нам стоит завершить это никчемное существование. Но в ответ получила то, чего не ждала. Мне категорично заявили, что если наш брак пойдет по швам, то мама быстренько вернется в Россию, и ее лечение в Германии закончится.

Тогда, безумствуя от бессилия, я кричала в подушку, коря отца за то, что был ослеплен желанием власти и позволил все у нас отобрать.

Порой я задумываюсь, зачем Марку это? Почему он просто не отпустит? Ведь этот брак изначально был с огромными дырами на швах. Там просто нечему трещать.

— Знаешь…— Марк проходит в комнату, присаживаясь на небольшой диван для отдыха: — Это даже к лучшему, что бедолага вернулся.

Он ждет моей реакции, хочет получить ответы на безмолвные вопросы. А я снова беру в руки карандаш, начиная выводить абстрактные линии на чистом холсте.

— Сейчас снова потерпит фиаско. — слышу глупый смешок Прохорова.
— О чем ты? — не глядя задаю вопрос, хотя внутри все переворачивается.
— Ну как же… — краем глаза вижу, как он расправляет плечи, раскидывая руки в стороны: — Видимо ему тогда мало было.

Хмурюсь, тут же останавливаясь от своих действий.

— Мало чего?
— Вот ты и обратила на меня внимание, Ева. —усмехается оскалом: — А теперь послушай меня…

Смотрит исподлобья, что выглядит немного жутко.

— Если я хотя бы увижу намек на то, что твое поведение может испортить мне репутацию или еще чего похуже, то поверь, последствия будут необратимы.
— Моя жизнь уже необратима, Марк. — отвечаю, совершенно не пугаясь этих угроз.

Это норма.

В его руках несомненный козырь - это лечение мамы. И мы оба прекрасно понимаем, что я не сделаю ничего из того, что помешает ей его продолжать.

— Многие мечтают о такой жизни, милая. — бросает он, выполнив свой долг напомнить мне, кто я: — Могла бы быть хоть немного благодарной.

Прикрываю глаза, считая до пяти.

Благодарной…за что? За искалеченную жизнь? За ошметки души и сердца в теле? За клетку, в которой чуть ли не расписание, когда и что я могу делать?

Качаю головой, вновь возвращая взгляд к мольберту.

— Ах да, когда я возьму тендер, мы вместе пойдем к старому другу, чтобы поздравить его с нашим партнерством. — в дверях озвучивает с чувством собственного достоинства и триумфальной улыбкой.

Не подаю вида, но тиски сжимают грудь… Слова Демьяна, сказанные мне шипящими звуками из-за нарастающей злости, все еще помню.

И если в этом его план, то Марк только за счет своего желания превзойти попадется на удочку, а когда поймет, будет поздно.

Можно даже сказать, я снова перед выбором… Горькая усмешка оседает на губах.

Тогда был любимый человек и парень, которого меня принудили принять. А сейчас я могу либо предостеречь того, кто держит меня в кандалах, либо попытаться остановить того, кто мне крайне близок и в то же время невообразимо далек.

А есть ли третий вариант?

Демьян Швец готовит свое холодное блюдо и для меня… Переубедить его раньше было невозможной пыткой. А после того, что я сделала, уверена, даже мыслить в эту сторону, по меньшей мере, нелепо.

И в сознании, на миг вспыхнувшая, надежда тут же гаснет.

6. Глава 5

Демьян

— Слушаю. — беру телефон, просматривая документы по предстоящей покупке одной из компаний.