— Ты в порядке? — чеканит вопрос, оглядываясь по сторонам.

Сжатая челюсть демонстрирует его напряженность. И полагаю, ему стоит титанических сил не высказать мне все, что он обо мне думает.

— Спасибо. Просто случайно… — взгляд Демьяна останавливается на мне: — Неважно, все нормально. — смахиваю слезы, нелепо улыбаясь.

Он тяжело выдыхает, и резко поднимается, а затем также молча выходит из помещения.

В момент его появления паника сама собой отступила, переключив совсем на другие эмоции, и теперь отрешенно прикрываю глаза, все еще сидя у стены в помещении.

Какая же я жалкая…

Усмехаюсь в попытке остановить поток слез, хотя самой хочется вопить. Так громко и истошно, чтобы просто внутри стало чуточку легче.

Или напротив, навсегда оборвать дыхание, потому что я не смогу так.

Я не чувствую сил.

Тогда было адски больно, но сейчас это убийственная мука.

Дверь снова открывается, заставляя меня подскочить на месте, и судорожно поправлять волосы и платье. Но я вновь вижу мужчину из прошлого…со стаканом воды.

И это, черт возьми, добивает.

— Пей. — приказывает ни на йоту не смягчая тон.

Послушно беру посуду, но пальцы трясутся, потому что старательно глотаю рыдания.

— Ева! — рычит, поднимая подбородок и заставляет смотреть на него: — Успокойся.

Легко сказать.

— Я…да… сейчас. — киваю, отворачиваясь.

Не хочу смотреть на него, это не помогает.

Он позволяет мне это движение, и выжидательно смотрит. Всеми правдами заставляю себя остановить истерику и прикрываю глаза.

Стакан воды понемногу перестает трястись и можно, черт возьми, собой гордиться.

Если бы это не был сарказм по отношению к самой себе.

— Спасибо, Демьян. — со всей искренностью тихо говорю, переводя глаза на мужчину: — Тебя Лиза наверное ищет.

Поджимаю губы в улыбке, а он так проникновенно смотрит в ответ, что душа ярким пламенем горит и обжигает.

— Наверное. — глухо звучит ответ: — Знаешь, ведь появись ты тогда…

Глаза наливаются новой пеленой, а я вижу отголоски того парня, которого когда-то полюбила.

— Но я не появилась. —смахиваю одинокую слезу.
— Да, Ева. Ты вычеркнула сама.

Его брови хмурятся, взгляд остреет и я понимаю, что вернулся Демьян Швец из этой жизни.

— И сейчас не смей делать вид, что жалеешь об этом.

Печально улыбаюсь, глядя на мужчину своего сердца.

— Можешь мстить сколько захочешь, меня уже ничего не спасет. Не ты, так он, или его семья добьет. Какая разница. Однако, помнишь, как в знаменитом фильме умереть от рук любимого человека…— губы тянутся в горькой безумной улыбке.

А Демьян ничего не отвечает, однако, в глазах будто на сотую долю появляется вспышка.

Поворачиваюсь к двери, шмыгая носом и еле волоча ноги выхожу в зал, который судя по всему он закрыл прежде, чем принести воды.

Иду к выходу, который приведет меня в свой кабинет.

А когда оказываюсь там, сворачиваюсь калачиком на маленьком диване, глядя в плавные линии самых красивых глаз на листе бумаги.

Этот вырванный листок из блокнота шестилетней давности, самый дорогой. Потому что тогда он позировал мне, а его глаза цвета ночи светились любовью.

Я, действительно, не вынесу его расплаты. Более того, я не хочу ее выносить.

Вибрация телефона нарушает мое одиночество, и я вижу номер важного для меня человека. Стараюсь прийти в норму, чтобы мама ничего не заподозрила.

— Привет… — господи, актриса из меня никудышная.
— Все хорошо, милая?
— Да, как твои дела? Как самочувствие? Терапия помогает?
— Ух, остановись, Ева. — смеется мама и я рада слышать ее смех: — У меня все как обычно. Облучение та еще зараза, но все стабильно.