Рука сама тянется к планшету, где сохранены её фотографии. С детьми всего несколько, и то они только со спины видны. Но уже от понимания, что её кто-то другой трахал, когда она так была нужна мне, сворачивает внутри всё.

Всегда сворачивало, и до сих пор ничего не изменилось.

– Ладно, я поехал домой, а ты не засиживайся, – Булат берёт ключи от своей машины и выходит, а я откидываюсь в кресле, прикрываю глаза и снова воспроизвожу в памяти момент, как узнал, что она мне изменяет.

Моя Вера меня предала! Да и с кем? С шестёркой отца!

Если бы они тогда не уехали, я бы убил обоих. Хотя я и сейчас готов это сделать, но сначала я уничтожу их морально. Сотру до основания их нервы, вырву сердца, а после можно будет и закопать.

Урод? Козёл? Монстр? Так меня величала бывшая, когда сбегала. Да я и не отрицаю.

Но слово своё привык держать. И Вера сдержит.

Когда-то эта мелкая дрянь пообещала, что подарит мне наследника, пришло время платить по счетам. Мне как раз пора. Сколько можно тянуть?

Тем более я постарался, чтобы она приехала наконец-то к матери. Сколько можно быть неблагодарной? И надеюсь, что в ней ещё осталось что-то человеческое.

Звонок раздаётся неожиданно. Поднимаю трубку не глядя.

– Приехала, – одно слово Булата, а у меня в голове фейерверк взрывается.

– Одна? – зачем спрашиваю, не знаю.

– Ну как сказать, не совсем, – мнётся друг, заставляя меня злиться.

– Говори давай, твою мать! – гаркаю на него.

– С детьми. Двумя.

– Как интересно! Значит, не соврал, – поднимаюсь из-за стола и подхожу к окну.

Уже темно, почти так же, как у меня в груди, но план готов. Пора его осуществлять.

– Отправляй людей, – отдаю приказ, зная, что Булату не нравится моя затея.

– Ты пожалеешь, – вздыхает он. – Вот вспомнишь мои слова. Но людей отправлю.

Вот и славненько. Да свершится месть, как бы это по-идиотски ни звучало. Но каждый заплатит сполна.

– И ты будешь первая, – тихо говорю в темноту.

***

– Верочка, ехали бы вы обратно, – в очередной раз вздыхает мама.

Мы здесь пятый день, и каждый раз я слышу одно и то же. Как только дети выходят из палаты, мама меня уговаривает уехать.

– Мамуль, куда я поеду? Ты себя видела? Доктор сказал, что чудом успели, – но на эти слова она только к окну отворачивается, и тяжёлый вздох вырывается из груди. – Ма, да и не поедем мы назад, скорее всего, – теперь моя очередь говорить правду.

– Что? – сипло переспрашивает мама.

– Не могу я больше, – отвечаю отстранённо. – И ладно, если бы это касалось только меня, так Фёдора будто подменили. Он на детей начал срываться. Тыкает им, что они не его. А когда уезжали, я узнала, что он квартиру свою продал, и хрен я его выселю теперь.

– Как продал? – смотрит на меня мама шокировано.

– О боже, мам, прости, – только сейчас осознаю, что и кому говорю. – Тебе нельзя волноваться. Прошу тебя, мам.

– Где же я так согрешила? – вздыхает она, а из глаз уже текут слёзы. – За что же ты наказываешь мою девочку.

– Мам, – поднимаюсь со стула и бегу звать врача.

– Вера, уезжай, – выкрикивает мама. – Забирай детей и уезжай. Здесь…

– Мама, молчи, – останавливаю её.

Медсестра меня в палату уже не пускает, а через двадцать минут просит сегодня больше не беспокоить и смотрит с упрёком. Да я и сама готова себя разорвать за то, что совершенно перестала думать, что говорю и кому.

Но ведь мама – это единственный человек, который всегда меня мог выслушать и подсказать. Хотя, когда я ей говорила за Фёдора, она была против. Просила подумать. Говорила, что как бы мужик ни говорил, что ему ничего от меня не нужно, только рядом быть – так не бывает.