– Здравствуй, тёть Нюр, – говорю в трубку, а сердце уже сжимается в груди.

– Приезжай, Верочка, – всхлипывает соседка в трубку. – Срочно.

Воздуха в лёгких не хватает, в глазах темнеет, а в мыслях всплывают картины того, как я уезжала из города, который когда-то был для меня самым родным, а в итоге чуть ли не уничтожил.

– Мама, – вздыхаю, смотря на бледную женщину на больничной койке.

Слёзы сами срываются с глаз. Сердце ускоряется и так больно стучит, что дышать становится тяжело.

– Верочка, – еле слышно произносит мама, а я беру её руку и прижимаюсь к ней лицом. – Ты зачем приехала? Где дети?

– В коридоре, мамуль, – отвечаю ей.

– Зря ты их привезла, – всхлипывает мама и начинает хрипеть. – Эх, Верочка, не уберегла…

Но последнее я уже не слышу, выбегаю из палаты и зову доктора.

Медсестра приходит сразу же, а врач спустя пару минут. В палату нас не пускают больше. Слишком много больницы последнее время в моей жизни.

Фёдора позавчера увезла скорая. Пришёл он в себя довольно быстро. Но как только услышал, что я еду к маме, снова начал орать. Хотя чему удивляться. Три последних года я вообще не ездила к ней, потому что каждый раз начинался скандал.

Тот, кто обещал когда-то помогать и не ждать ничего взамен, вёл себя как последний урод.

– Если ты поедешь, назад можешь не возвращаться! И спиногрызов своих забирай!

– Без проблем, – выдохнула устало я. – Не забудь только вещи свои собрать и уйти из квартиры. Она моя.

– Обойдёшься, – взвился Фёдор, но быстро успокоился, хватаясь за голову. – Я в ней прописан, значит, она такая же моя, как и твоя.

– У тебя есть своя, – попыталась объяснить Фёдору, что больше жить так не буду, вот только ответ добил окончательно.

– А я её продал, – язвительно ответил он. – Так что теперь я буду жить здесь. И развод ты не получишь. Ты что думала, я не видел документы, которые лежат в тумбочке?

Да, Вера, ты сама превратила свою жизнь вот в это. И дети твои всё видят и понимают. Особенно если учесть, сколько раз за последний год Федя ткнул мне при детях, что его уже всё задолбало.

А ведь когда-то он, можно сказать, спас меня. Помог пережить боль предательства. Обещал, что ничего не потребует взамен, лишь бы я была рядом. Надолго же тебя хватило.

– Вера Владимировна? – ко мне подходит седовласый уставший мужчина в белом халате. Один из тех, кто был в палате мамы.

– Да, – отвечаю тихо.

– Хорошо, что Вы так вовремя приехали. У Светланы Николаевны был инфаркт. Мы смогли помочь, но теперь ей противопоказаны любые волнения. Строгая диета, внимание и забота.

– Я понимаю, – киваю на слова доктора.

– Она сейчас отдыхает, – продолжает он. – Постарайтесь не беспокоить её. Состояние у неё слишком нестабильное ещё.

– Я Вас поняла, – кивнула я и только сейчас осознала, что Тёма с Ришей держат меня за руки.

– Сегодня я вас не пущу к ней больше. А завтра, перед приходом, лучше позвоните, – доктор достал прямоугольную визитку из кармана и протянул мне. – Вот номера регистратуры и нашего отделения.

– Как-то даже дико, что в нашем городке сервис на уровне столицы, – улыбаюсь и забираю визитку.

– Это спасибо нашей администрации, – отвечает доктор. – Вот уже пару лет, как у нас в районе сменилось руководство, и теперь всё налаживается. Ремонтируются школы, сады, больницы. Дорогу сделали.

– Да, это я заметила, – хмыкаю я.

Я ещё помню, когда последний раз приезжала к маме, так здесь можно было такси ждать по несколько часов. А до дальних улиц так даже маршрутки отказывались ехать, так как дороже ремонт был бы.

– Спасибо Вам, – киваю доктору. – Если от меня что-то нужно, то Вы скажите, я завтра принесу.