Нас ждет впереди обширная программа: переговоры, ужин с партнёрами. Нашим фирмам скоро предстоит подписание долгосрочного контракта. Матвей едет в качестве аналитика, но скрытым от партнёров.

– Тихонов, что ты тут делаешь? — близко подхожу к нему.

– Приехал за тобой, одному скучно ехать на вокзал. А это тебе, — в руках у него стаканчик с ароматным напитком.

– Искуситель, – цежу.

– Давай чемодан, – он отбирает у меня ручку чемодана и убирает его в багажник.

А тут же делаю глоток.

– М-м-м. Мот, как ты это делаешь? – не могу сдержать своего восхищенья.

Матвей молчит, поднимаю на него взгляд и вижу странное. Улыбка пропала с его лица, он нахмурился. Что я сделала или сказала не то? Почему он так изменился.

– Мне больше пятнадцати лет так никто не называл.

– Тебе не нравится?

– Марина, ты можешь называть меня, как тебе хочется.

– Болван! Тупица!

– Климова, нарываешься? – его глаза блестят.

– А если и так. Что ты мне сделаешь?

10. Десятая глава

Матвей в мгновение оказывается рядом, и меня сносит. Мот прижимает меня на капот автомобиля. Я прижата его сильным тренированным телом, от него такая энергетика. Туман. Готова растечься лужицей у его ног, как ещё держусь. Он смотрит в мои глаза, пожирает меня своими омутами.

Забирает из моих рук стаканчик, отставляет подальше. Тихонов дышит, как будто бежал несколько километров. Глубоко дышит, его грудная клетка задевает мою грудь и внизу живота образуется жар. Как же мне хочется снова ощутить его мягкие губы, попробовать на вкус, вспомнить. Я закусываю нижнюю губу, и Матвей переключается с моих глаз на губы.

– Маринка, ты допросишься. И я не отвечаю за последствия.

– Может, я этого и жду, – провоцирую.

– Ох, Климова, – Матвей толкается своим пахом в мой живот, и я отчётливо чувствую его возбуждение.

– М-м-м, – тяну.

Гори оно все, он две недели изводит меня во снах. Матвей наклоняется ко мне, я сглатываю ком в горле. Готова отдаться. Пусть выпьет меня без остатка. Жду и готова встретиться с его губами. Но он проводит своим носом по моей щеке. Приближается к уху, издаёт стон и кусает мочку.

– Вкусная, все как я запомнил, — шепчет он.

Я сжимаю бедра и хватаюсь за его предплечья. Он так вкусно пахнет древесно-цитрусовым парфюмом, смесью лимона, бергамота и грейпфрута. Сумасшедший аромат и ему очень подходит.

Матвей ничего больше не предпринимает. Застыл. Выжидает. Готова кричать от разочарования. Если он отойдёт, я сползу по капоту вниз. И это будет позор. Где взять сил на сопротивление. Или не стоит? Кольца у него нет, но это ничего не значит.

– Марина, нам пора. Но наш разговор не закончен Зеленоглазка, — он подмигивает и отступает.

Мне приходится отпустить его. Тихонов обходит машину и направляется к водительской двери.

– Присаживайся, едем, – а сам стоит, ждёт.

Приходится взять себя в руки и оторвать свою попу от машины и сделать первые шаги. Ноги дрожат. Что Тихонов со мной делает? А впереди три дня... хочется закричать, но я беру себя в руки и забираюсь в салон. Матвей садится за руль, пристегивается ремнем безопасности и не сводит с меня своих серо-голубых глаз.

– Что? – не выдерживаю я.

– Ремень, – указывает пальцем.

– Брось, ехать двадцать минут. Раннее утро, ГИБДД нет на дорогах.

– Дорогая Марина Юрьевна, мне не жалко заплатить штраф. Я за безопасность.

– Какой ты душный, – цокаю я.

– С удовольствием тебя сам пристегну, мне доставит это неизгладимое удовольствие. – Ухмыляется.

Молчу. Пристально смотрела на него.

– Маришка, мы опоздаем, но я не двинусь.

Что ж приходиться уступить. Что удивительно, но я всегда соблюдаю правила. А сейчас решила пойти ему наперекор. Глупо. Тяну и демонстративно защелкиваю ремень.