Я сидела и слушала поток обвинений, оскорблений в свой адрес и чувствовала, как постепенно отнимаются руки и ноги. Нужно сбросить вызов и положить трубку, но я просто не в состоянии отнять телефон от уха.

- Дрянь, ты неблагодарная! Мы приняли тебя как родную… - продолжала говорить мама Саши.

По моим щекам уже текли ручьи слёз. От обиды и несправедливости меня трясло крупной дрожью. В итоге я почувствовала, как кто-то вытащил телефон из моих скрючившихся пальцев.

- Закрой рот, Люда! – впервые в жизни слышу стальные нотки в голосе мамы – Вера просто хотела объясниться с твоей лживой дочерью! Нет, это ты меня послушай! Моя дочь говорит, что не изменяла! И я ей верю! А твоя дочь, ворует в магазинах и шляется по подворотням! Вот и думай теперь! Ты пожалеешь о своих словах, помяни моё слово, сватья!

Мама кладёт трубку и отбрасывает телефон в сторону. Я поднимаю на неё глаза и вижу осуждение в её глазах.

- Вера, мы, кажется, договорились, что ты не нервничаешь и спокойно носишь ребёнка. – вздыхает она.

Мне нечего ей ответить. Я судорожно вздыхаю, вытираю мокрые щёки. Ну, что за размазня? Самой противно.

- Мне хотелось понять, за что она так со мной! Я ведь ей ничего не сделала! – в моём голосе обида и боль.

- Да мало ли почему! Тут дело не в ней, а в Саше! Не нужен нам такой зять! Вот не нужен и всё! Ребёнка сами поднимем. Если надо, то я с работы уволюсь и буду сидеть с ним или няню наймём! Соберись, Вера! Сейчас отец вернётся и увидит тебя в таком состоянии, а у него нервы-то не железные!

Я кивнула, прекрасно помня, как отец обещал открутить голову любому, кто заставит меня плакать. Ни к чему нагнетать и усугублять ситуацию.

Мама пошла разбирать покупки, они заехали в магазин после гостей, а папа парковал автомобиль. Я же собрала волосы в высокий, небрежный хвост. Нашла охлаждающие патчи, прилепила их под глаза и пошла помогать маме. Не одной ей же тащить на себе хозяйство.

Помыла кружки, тарелки и фрукты. Разложила всё аккуратно в ящиках, холодильнике. Родители уже поужинали в гостях, а я перекусила с девочками и есть не хотела.

Дверь хлопнула. Мама пошла встречать отца, а я выглянула в окно. Сумерки уже укутали город, фонари потихоньку разгорались, приманивая к себе комаров. В коридоре послышалась странная возня и мамин голос.

- Вот сюда можно повесить! – ворковала мама.

Хм… папа забыл, куда что вешать в собственном доме? Удивление моё было недолгим. В кухню вошли мама, папа и незнакомый мне парень. Ему лет двадцать пять, может, чуть больше, серый строгий костюм, сизые глаза и аккуратная модная стрижка.

- Проходи Евгений, присаживайся! А это дочка моя Вера. Кстати, будет работать у нас в фирме. В этом году окончила юридический. Возьмёшь под крыло стажёра, а?

Папа разливался соловьём. Я посмотрела на маму, та смущенно отвела глаза, потом на папу он ответил с вызовом. Мне показалось, или этого Женю привели как купца на осмотр кобылы?

- Вера, ну что ты стоишь! Напои гостя чаем! А ты давай мне документы, Женя, давай. Пойду подпишу!

И они с мамой развернулись и оставили нас одних!

6. 6.

Значит, не показалось… О чём вообще думали родители, когда подсовывали мне этого хлыща? Зауженные брюки, белоснежная рубашка и запонки!

- Чай? Кофе? Может, чего покрепче?

- Я за рулём, - просвещает меня красавчик – от чая не откажусь. Зелёный есть?

Мои глаза округляются ещё больше. Такие, как он не пьют зелёный чай обычно, они пьют крепкий чёрный кофе! Я хмыкаю и иду к чайнику, щёлкаю рычажок.

Женя подходит ко мне вплотную. Краешек галстука касается моей руки. Одной рукой выключает чайник, а другую кладёт на стол. Я замираю с этих странных полуобъятиях, боясь пошевелиться.