Та разговор заканчивает еще минуту назад, но продолжает стоять на прежнем месте, глядя на свой телефон.

— Она не может запретить мне, — отвечаю сыну, а сам тоже на нее смотрю. — Сам у нее спроси, если не веришь. Хотя, на будущее, если я что-то тебе говорю, то так и есть. Даже не сомневайся. Мое слово — закон, — заканчиваю с пафосом и усмешкой, отпуская ребенка.

К матери.

В следующее мгновение я наблюдаю, как девушка, присев на корточки перед сыном, что-то негромко говорит, привычно мягко улыбаясь тому, пусть и через силу, после чего оба идут в мою сторону.

— Она сказала «да», — гордо оповещает меня Макс и снова лезет ко мне на руки.

Подхватываю и несу к машине.

— А я тебе что говорил?

Ребенок кивает и крепко обнимает меня за шею, насколько позволяет ему комбинезон и длина детских ручек. Странное ощущение. Еще более странно то, что от переполняющей меня ярости не остается и следа, а я только сейчас замечаю.

— Папа, — произносит совсем тихо в шею, почти вопросительно, словно и сам не верит, что говорит это.

Что я там о странностях только что говорил?

Теперь уж совсем непривычно…

И вместе с тем, то самое. Родное. Мое.

Никому не отдам…