Тихо вдыхаю, потому что понимаю, что за сомнениями перестала потреблять кислород, не получается. Неожиданно громко вбираю воздух, как будто всхлипываю. Непроизвольно зажимаю рот рукой. Чувствую, как Рэм удивленно косится, но ничего не говорит. М-м-м, деликатный какой. Господи, мне становится еще неудобнее. Глупо пытаюсь прокашляться, отчего получается еще хуже.

- Останови, – требую глухо.

Мне срочно нужно выйти из машины. Срочно! Я не могу вынести нашу близость хотя бы еще минуту. Глядя прямо перед собой, Рэм резко виляет к обочине и тормозит. Не дожидаюсь полной остановки, практически на ходу выскальзываю. Стою около открытой двери, жадно глотаю воздух. Перед глазами плывут красные круги, в середине которых вспыхивают черные точки. Мне жарко, холодно, липко, мурашечно.

Пока я пытаюсь продышать свое дурацкое состояние, Рэм сидит за рулем, не двигается. Курит. Ощущаю запах. Это его запах. Даже те же сигареты курит. И воду парфюмерную не меняет. Все время, которое его знаю, пахнет одинаково – сандал и горько-сладкие бобы, плюсом к шлейфу добавляется легкий запах сигарет и мяты. Гипнотическая смесь, от которой сносит голову всем. По крайней мере, я видела этих дев, которые только за его тягучий взгляд готовы были все отдать.

Сколько у него их было, не перечесть. Рои, тучи, грозди. Он лениво шел через сладкую массу и выдергивал по сочной ягоде на вечер, иногда брал по две сразу. Как эфирные тени они следовали за ним куда угодно и готовы были на что угодно. Рэм только надкусывал, выпивал сверху самый вкусный сок и отбрасывал. Жесткое потребление его суть. Кому, как ни мне это знать. Сейчас он другой немного или мне скрыто хочется, чтобы был другим? Я не знаю.

- Марин, долго будешь стоять? Что случилось? – спокойный безэмоциональный голос режет пространство. Вздрагиваю, быстро беру себя в руки. Не надо было вспоминать. Я… Я другая теперь. Счастлива и свободна от удушения. – Князева!

- Минуту, – жалю резко, бросаю не поворачиваясь. – Меня укачало, – максимально быстро прихожу в себя. Прикрываю глаза и выдыхаю все сомнение. Разворачиваюсь, сажусь в машину. Пристегиваю ремень и командую – Едем.

- Посмотри на меня.

- Едем.

- Марин!

Закатываю глаза, но все же, выкатив их назад, поворачиваюсь к нему. Он смотрит.

Впервые в его глазах просматривается человеческое. Нет привычной насмешки, сарказма. Или я сошла с ума или он реально немного беспокоится. От неожиданности момента раскрываю глаза шире, пытаюсь рассмотреть, не ошиблась ли я.

Не знаю, что Рэм увидел, но он начинает ржать. Качаю головой и молчу. Может и правда уморительно со стороны было. Я думаю о другом, почему с тех пор, как он появился, я проживаю тысячи эмоций за несколько минут. Меня несет от печали до смеха за максимально короткое время. Гнев, отрицание, торг, смирение – отныне эта аксиома номер один, пока я с ним рядом.

- Я страшно смешная или просто страшная?

Рэм прекращает смеяться и резко замолкает.

Он сильнее разворачивается ко мне, даже немного наклоняется. Ремень безопасности его не сдерживает, потому что он не пристегнут. Зачем? Ремень для слабаков. Еще им смелые, отважные бруталы не пользовались. Отшатываюсь назад и стукаюсь о дверь. Замираю. Рэм замечает мою реакцию, улыбка немного кривит губы. Он еще раз обжигает взглядом, и я вовсе столбенею.

Внутри начинает трескаться. Слышу эту ломку, ее сложно не заметить, потому что она вылазит на поверхность кожи. Не смотри так, не смотри – молю Рэма про себя. Прикрываю глаза и затаиваю дыхание.

- Ты не страшная, – низкими интонациями совсем придавливает. – Ты же знаешь сама… – пауза. – Да… Марина…?