Данил чуть приподнял брови, удивлённый моей резкостью. Его челюсть напряглась, но он молчал.

Я шагнула назад, чтобы создать хоть какую-то дистанцию, и уверенно продолжила:

– В понедельник я буду по работе в городе. Можем встретиться в шесть часов вечера в кофейне напротив офиса «Северного Брау». Это единственное время, когда я могу.

Его глаза потемнели, словно он хотел сказать что-то резкое, но вместо этого глубоко вдохнул. Короткий кивок, быстрый взгляд на Матвея – и его лицо вдруг стало другим. В этом взгляде больше не было злости, только нечто странное: недоверие, любопытство и… нежность?

Он помедлил, словно хотел что-то добавить, но сдержался.

– Хорошо. До встречи, Лиз, – коротко бросил он, развернулся и зашагал прочь, оставляя за собой напряженную тишину.

Я смотрела, как он уходит, чувствуя, как внутри всё опустело. Напряжение, которое сдавливало меня со всех сторон, наконец начало отступать, но оставило за собой лишь дрожь в коленях.

Матвей что-то лепетал о качелях, его голос был таким хрупким и безмятежным на фоне бурлящих внутри эмоций.

Когда мужская фигура исчезла за воротами детской площадки, я позволила себе наконец выдохнуть. Матвей смотрел на меня своими большими глазами, а я заставила себя улыбнуться.

– Идем, малыш, – хрипло сказала я, чуть погладив его по спине, стараясь, чтобы мои руки не дрожали. – Всё хорошо.

Но внутри всё было далеко не хорошо. Я чувствовала себя словно на краю пропасти, и Данил, как буря, срывал землю у меня из-под ног. Страх за Матвея смешивался с гневом, беспомощностью и предательским облегчением, что всё закончилось хотя бы на этот раз.

Я прекрасно понимала, что это всего лишь временная отсрочка перед казнью.

Я взглянула на сына, который уже смотрел на качели, не подозревая, какие волны поднимаются в душе его матери.

– Всё хорошо, малыш, – повторила я чуть тверже, будто пытаясь убедить не только его, но и себя.

И всё же внутри тлело одно обещание: я не позволю Данилу разрушить мир, в котором Матвей счастлив и защищён. Никогда.

Данил

Когда водитель сообщил, что упустил Лизу, у меня оставалась только одна зацепка – гребаный Оскар.

Он как застрявшая тонкая рыбная косточка в горле, которую так просто не вытащить, если хорошо не постараться.

И мне пришлось напрячься. Я набрал своему безопаснику, благо у меня были некоторые полные данные чмошника – Бергер Оскар Маркович и номер машины, это всё, что нужно было моим людям. Они быстро пробили его адрес, и я направился туда.

Когда я прибыл на место, взглянул на высотку, в которой он недавно купил квартиру. Неплохо он устроился. Район шикарный, двор круглосуточно охраняется, подземный паркинг. Казалось бы, идеальное место для тех, кто хочет жить тихо и спокойно.

Слишком спокойно.

Мне пришлось немного повозиться, чтобы меня пропустили. Не всё так просто, когда ты не жилец и не гость. Но я был настойчив. Найдя его машину в паркинге, припарковался неподалеку.

Так я и провел ночь.

В машине.

Боже, какой это был ад!

Тело заныло от неподвижного сидения в неудобной позе. Спину будто кто-то молотил всю ночь, а шея, из-за склонившейся на руль головы в какой-то момент, затекла так, что я едва смог ее повернуть.

Сон? Забудьте. Я дремал урывками, то и дело вздрагивая от малейших звуков. И всё равно мозг отказывался отключаться, терзая меня бесконечными мыслями: Она с ним или он вернулся домой один? А вдруг они вместе? Где-то там, наверху. Если да, то что они делают? Как он на неё смотрит? Что она ему говорит?

В половине двенадцатого утра я уже собирался уезжать, отчаявшись увидеть хоть что-то. Силы были на исходе, терпение – на нуле.