Вот это я, конечно, дала наводку. Я же не знала, что она настолько неугомонная.

В четыре часа я отпускаю последнего пациента и сажусь за написание статьи в меджурнал, которую откладывала. В кабинет входит моя медсестричка Роза и говорит:

— Майя Каримовна, Арлан Тимурович вас вызывает. Суровый такой. Злой, кажется.

— Злой? — повторяю, изогнув бровь. — Ну ладно, схожу.

И иду я как на гильотину, потому что знаю: он предъявит мне за Калиеву и устроенный ею скандал. В это время в коридорах пусто, кто-то из врачей уже уехал, кто-то, как и я до победного торчит в кабинете. Тимурович - один из них.

Стучу в дверь слышу приглашение войти. Прикладываю электронный ключ к замку, нажимаю на ручку, открываю.

— Вызывали?

— Вызывал. Садись, — басит строго, смотрит исподлобья, руки на столе сцеплены в замок, злой, как черт.

Ну что, Красная Шапочка, доигралась? Сейчас тебя просто съест этот злой и страшный Серый Волк.

8. Глава 8

“Я злой и страшный Серый Волк. Я в поросятах знаю толк”.

В детстве папа растопырив ладони, скручивал пальцы и пугал нас с сестрой этой фразой из “Джентльменов удачи”. Мы визжали и убегали от него, как две испуганные свинки, а он догонял нас и щекотал.

Эх, знал бы папа, что его девочка попадет в лапы настоящего волка. Интересно, как это называется в психологии? Надо почитать.

Господи, и о чем я думаю, сидя напротив него? Так смотрит, будто я нашкодившая первоклашка, которую сейчас будут пороть. Ой, стоп. Про пороть это я зря, мы же с ним разное практиковали…

Ерзаю на стуле, потому что в голову очень некстати полезли разные воспоминания. Это все плохо для меня закончится.

— Волнуешься? — зло хмыкает он, склонив голову набок. Черт, рэд флаг, запрещенный прием. Верни голову назад.

— Нет. Вы вызвали, я пришла, сижу здесь минуту молча. Может, уже скажете, что вы хотите?

Правильно, Майя, лучшая защита - нападение.

— Хочу узнать, что ты наговорила Калиевой, что она поставила на уши всю клинику и Министерство здравоохранения? — голос становится ниже, немного грубее и у меня так приятно покалывает затылок от его тембра.

— Сказала, что ей нужен мужик, — как ни в чем ни бывало пожимаю плечами.

— Чего? — густые черные брови соединяются у переносицы. — Ты с ума сошла?

— Калиева сказала, что я ей не подхожу, как врач, потому что не замужем и у меня нет детей. Энергетически я не подхожу ей, как репродуктолог, потому что сама не испытала радости материнства.

— Бред, — морщится Арлан, берет в руки ручку и, откинувшись на спинку кресла нажимает несколько раз на наконечник.

— Я посоветовала ей сменить врача и идти к мужчине. То есть к вам, Арлан Тимурович. Это преступление?

— Это - нет. Только твоя Калиева не дружит с головой, — отбросив ручку на стол, он встает, обходит стол и встает за мной. Наклонившись, толкает кресло на колесиках к столу и кладет руки по обе стороны от него.

Волк загнал меня в западню, отрезав все пути к побегу. Я могу конечно резко податься назад и шибануть его, но я уже проштрафилась перед Фидлером, а нападение на главного врача и молодого светилу он мне точно не простит.

— И скажи мне, пчёлка Майя, не ты ли вложила в ее светлую голову, что можно попросить меня стать донором спермы для ее будущего ребенка? — шепчет едва коснувшись носом кожи за ухом. Я вся покрываюсь мурашками, волосики у основания шеи встают дыбом от его шепота, пусть он и несет ересь.

— За деньги надеюсь? — повернув голову сталкиваюсь с ним взглядом. Он очень близко. Темно-карие глаза чернеют, черты лица заостряются.

— Ты издеваешься?

— Нет.