Бросаю холодный взгляд на отца и замечаю, что рядом с ним стоит молодая барышня, а её рука вальяжно покоится на его плече.

Глазам не верю! Он что притащил любовницу в наш дом?! Не скрываясь и не стыдясь перед женой и детьми!

 От увиденного сносит крышу. Он вообще охренел?

— Это же… – цензурных слов не хватает, чтобы выразить мой шок. – Мам, ты же в курсе… Как ты позволила ему притащить её сюда?

— Артем, – шикает на меня сестра и толкает в бок. – Не заводись.

Не заводись? Тут все решили плясать под дудку чертова именинника?

— Да какого хрена… –  растерянно смотрю на мать. – Ты до конца жизни собралась терпеть это всё? Он не стоит того, мам.

— Не надо так, сын, – предостерегающим взглядом журит меня мама. – У папы сегодня день рождения, будь любезен…

— Быть любезным? – перебиваю и прожигаю взглядом отца, который словно спиной почувствовал ожог и посмотрел на меня. – Сейчас я так полюбезничаю…

Срываюсь с места, а мама с сестрой, подобно остерегающим ангелам за плечами, бегут за мной.

— Артем, немедленно приди в себя, – резко останавливает сестра и шипит громким шёпотом. – Не порти всем праздник… Пожалуйста.

— Ах, у вас праздник, веселитесь… – умиленно вздыхаю. Сейчас стошнит. – Вот где у меня ваш «бал-маскарад» и главный шут, чёрт его подери…

Стучу ладошкой по горлу, в котором скопилась горечь и обида за семью. Во что они превратились? Всё равно, что накрыть красивым покрывалом груду мусора и сказать, мол так и задумано – это идея художника. А внутри всё гниет и разлагается…  Мне одному дурно от этой вони?!

— О, какие люди… – слышу голос отца за спиной, аж желваки заиграли на напряженном лице. – Артем, сын, рад тебя видеть.

Он притягивает мне руку, а я не отвечаю. Хочется съездить по его холеной морде. Зря я сюда пришел.

— Пап, дорогой, – Настя заполняет неловкую паузу и протягивает мой пакет. – Мы тоже рады тебя видеть. Вот, подарок от Артема.

— Спасибо… – понизив градус радости, говорит отец и заглядывает внутрь. – Что ж, повеселитесь сегодня от души, дети, мы так редко видимся с вами, да?

— Не так регулярно, как ты со своей любовницей, да? – машинально выходит из меня.

Улыбка сходит с его лица. Наконец-то. Воинственно смотрим друг другу в глаза.

— Ты хочешь поговорить, Артем? – прочищает горло отец и оглядывается, убеждаясь, что пока ещё мы не привлекли излишнее внимание гостей к семейным разборкам.

— Разговора будет мало, – выдавливаю я.

— Пошли отойдем и пообщаемся как настоящие мужчины, – указывает на дверь.

— Только после вас, – ёрничаю и пропускаю отца вперед.

Пропустив мимо ушей слова матери и сестры, жужжащие на заднем фоне, мы выходим на улицу.

— Так, и чего пыхтишь, как бешенный зверь?

— Хочу, чтобы ты перестал изводить мать и свалил со своей любовницей куда подальше от нас.

— А тебе не приходило в голову, что мы с мамой сами разберемся со всем?

— Я вижу, как вы разобрались! Зачем ты притащил эту швабру сюда… Совсем не понимаешь, что унижаешь маму?

— Мы говорили об этом с ней. Не думай, что он не знала. Не всё так просто, как тебе кажется…

— Да мама любит тебя, придурка… – захлебываюсь в эмоциях. – А ты нагло пользуешься этим! Позоришь её! Собственными руками бы тебя придушил…

Кулаки сжимаются при виде постного лица отца. Он не слышит меня. Тупая бетонная стена.

— Хочешь ударить? Давай, валяй… – усмехается.

Я кривлюсь в лице и выплевываю:

— Не хочу мараться…

Отворачиваюсь от него с презрением, чтобы успокоиться на миг и избежать мордобоя.

Отец смеется в спину и начинает подкалывать:

— Смотрю ты вырос моралистом… Но у самого второй брак за плечами. На одной женщине не удалось остановиться, да, сын?