Я лежала на боку под одеялом, но не торопилась открыть глаза. Волнение и страх проснулись вместе со мной, когда в памяти всплыли картины моей гибели и суда. Ладонь аккуратно легла на чуть выпирающий живот, ощутив грубоватую ткань сорочки. Жив ли мой малыш? Вдруг я почувствовала лёгкое шевеление, словно рыбка проплыла, махнув хвостиком. Жив!

Распахнув глаза, я увидела перед собой пустую койку с голым матрацем. Солнечные лучи медленно ползли по дощатому полу и белым стенам. Помещение было похоже на палату в больнице.

Собравшись с силами, я присела на кровати. Кроме меня в комнате находились ещё четыре женщины, уже довольно пожилые. Судя по солнцу, был тихий час после обеда.

Я и мой сын живы — это главное. Жаль только моих родителей и старшую сестру. Даже не представляю, как они переживут мою смерть. Я обещала Лене посидеть завтра с её сыном. Никите семь лет, и у него аутизм. Муж бросил Лену, как только узнал о диагнозе ребёнка. Кто теперь станет помогать сестре? Как она без меня справится? Слёзы покатились по щекам. Мне будет не хватать моих родных. Пусть бог поможет им перенести то горе, что пришло в наш дом.

Немного успокоившись, я встала. Голова слегка кружилась, но тошноты не было. Я нашла на спинке кровати стёганый халат из грубой хлопковой ткани и накинула его на плечи. Осторожно направилась к выходу — может, найду кого-нибудь из медперсонала.

В длинном коридоре с белыми стенами никого не было. И куда же идти? Тут на моё счастье из соседней палаты вышла женщина в длинном сером платье, белом переднике и повязанном на голову платке.

— Мария Павловна! Вам нельзя вставать! — ахнула она и подбежала ко мне, ухватив под руку. — Немедленно вернитесь в палату.

— Где я? — задала я закономерный вопрос.

— В Ново-Екатерининской больнице, вас сюда привезли прямо из Консистории, — женщина повела меня обратно в палату. — Сейчас я позову врача, и Пётр Николаевич ответит на все ваши вопросы.

— Хорошо, — я кивнула, вздохнув.

Вернувшись в палату, я снова легла и укрылась одеялом. Медсестра торопливо вышла, и через пару минут вошёл седовласый мужчина с бородкой и в круглых очках. Он взял стул у входа, подошёл к моей кровати, поставил стул и сел на него.

— Пётр Николаевич Дерягин, — представился врач. — Как вы себя чувствуете, Мария Павловна?

— Слабость, но голова не болит. Что с моим ребёнком? С ним всё в порядке? — сглотнула я ком в горле.

— Это будет виднее позже, сударыня. Беременность сохранилась каким-то чудом, как и ваша жизнь, — он удивлённо приподнял седые брови. — Мария Павловна, применять яды на таком сроке беременности очень опасно, да ещё и в большой дозе. Вы сами могли погибнуть.

— Что? — голос мой осип от внезапной сухости во рту. — Вы думаете, я хотела избавиться от ребёнка?

7. Визуалы

Малышка Анечка, 3 года, дочка князя Воронцова и Марии

И визуал к 4 главе. Сон, приснившийся Маше

8. Глава 4.2 Больница

Глава 4.2 Больница

— Я понимаю, вы оказались в трудной ситуации, — нахмурился мужчина, осторожно подбирая слова. — Ваш муж уличил вас в неверности. Позавчера Духовный суд рассмотрел заявление князя, и ваш брак расторгли. Ребёнок вне брака — это позор для женщины.

— Да что вы такое говорите?! — волна гнева моментально вскипела во мне. Видимо, подсознание княгини было со мной солидарно, и слова сами сорвались с губ. — Я не травила себя, чтобы избавиться от малыша! Это не по-христиански! Я не собиралась брать на душу смертный грех!

— Простите, Мария Павловна, но что я мог подумать, когда ваш адвокат всё рассказал мне? — мужчина недоумённо пожал плечами. — Значит, вы утверждаете, что не собирались избавляться от ребёнка? И никаких настоек не принимали?