Работа закипела в моих руках: я вытерла пыль с мебели, протёрла окна ветошью, которую нашла Аглая всё в той же кладовой. Когда начала мыть пол, ощутила в полной мере, что я не в своём теле. Мария, конечно, никогда не занималась чёрной работой по дому, и её мышцы были не привычны к нагрузке. Руки немели, пальцы сводило от холодной воды, поясница начала ныть. Едва хватило сил домыть пол. Чую, завтра аукнется мне эта бурная деятельность.

В гардеробной я тоже навела мало-мальскую чистоту, чтобы было куда разложить вещи из сундуков и коробок. Их стояло в комнате немало, зато как же я обрадовалась, когда обнаружила внутри ворох постельных принадлежностей: пуховые одеяла, подушки, белое бельё с кружевной отделкой. Видимо, это тоже входило в приданое, когда Мария выходила замуж. Значит, князь не крохобор, всё вернул бывшей жене. Постель я застелила, когда уже летние сумерки опустились на Москву.

Неразобранных коробок и саквояжей оставалось ещё прилично. Подумав, что разберу их завтра, я вдруг приметила полукруглый верх деревянного сундучка с ручкой, он был перевязан верёвками.

— Да неужели! — ахнула я и принялась вытаскивать довольно тяжёлый сундучок. На боку красовалось название знаменитого американского производителя швейных машинок “Singer”.

— Глазам своим не верю! — взяв за ручку, я подняла деревянный кофр и поставила его на комод. Пальцы торопились развязать узлы на веревке. Едва справившись с ней, я наконец-то подняла высокую крышку.

— Швейная машинка! Практически новая! — восторгу моему не было предела. — Господи, спасибо!

Я коснулась махового колеса, оно довольно лёгко двигалось. Значит, машинкой пользовались, узлы механизмов, надеюсь, тоже смазаны и работают отлично. Я так обрадовалась находке, что не терпелось поделиться с Аглаей. Вот только темно уже стало в доме. На туалетном столике я видела подсвечник с оплавленной свечой. И как мне её зажечь?

Взяв подсвечник, я почти наощупь спустилась на кухню, где Аглая тоже успела навести порядок, отмыла мебель и утварь, расставив всё по местам. На столе стоял большой медный самовар, начищенный до блеска. Рядом горела свеча на металлической подставке, тускло освещая помещение.

— Ух ты! Настоящий самовар! Тульский? — я поставила принесённый подсвечник рядом на стол. Позже подожгу, когда в комнату пойду.

— Он самый. Нашла вот во дворе, песочком почистила, — улыбнулась Аглая, обернувшись, и продолжила хлопотать у второго стола. — А у вас разве самоваров нет?

— Таких точно нет, разве только в музеях их можно найти, — я присела на деревянный табурет. Ноздрей коснулся едва уловимый запах дыма, исходящий от самовара. Дотронувшись до медной поверхности, тут же отдёрнула руку. — Горячий! Значит, чай будем пить? Откуда же ты воду взяла?

— В кадке немного было, видимо, Васька оставил. Да иван-чай в туеске нашёлся, — женщина повернулась и подошла ко мне, поставив на стол тарелку с нарезанными колбасой, сыром и хлебом. — Умаялась, поди?

— Да, устала. Аглая, а как ты свечу зажгла?

— Коробок спичек прихватила с собой, — хитро подмигнула мне женщина. — Ты ешь давай. Потом покажу, что ещё я нашла в кладовой.

— Неужели мешок картошки? — первое, что пришло мне на ум.

— Не угадала, — нянюшка поставила под краник самовара керамическую кружку и налила кипятка. — Только не ведаю, что с этим добром делать.

— Заинтриговала, — я принялась уплетать еду — проголодалась очень, потратив кучу сил на уборку.

— А я швейную машинку нашла среди вещей, — решила я всё же похвастаться находкой. — Мария умела шить?