— Который Васька? — проговорилась я и прикусила язык.

— Дворником работал у барина. Помнишь? Рябой такой бобыль, — женщина ни капли не удивилась моему вопросу. Значит, Мария давно не видела этого Василия. — Когда Павла Николаевича не стало, уж так Васька просился остаться — идти-то ему некуда, вот Александр Григорьевич и взял его сторожем.

— Да, помню, — правда, никакого воспоминания не всплыло в голове в связи с этим именем, а вот образ отца Марии появился. Крепкий мужчина с русыми волосами, наполовину седой, с аккуратными усами и бакенбардами — настоящий барин.

— Сперва туточки порядок надобно навести, — Аглая расстроенно покачала головой. — Готовить-то где будем?

— И спальни надо проверить, ночь наступит быстро, — голова шла кругом оттого, сколько всего предстоит сделать.

— Я тогда начну кухню отмывать, а ты подымись наверх, глянь, что там творится, — предложила нянюшка.

— Хорошо, — я повернулась к адвокату. — Фёдор Михайлович, можно я расписку позже напишу? Просто негде даже присесть.

— Конечно, Мария Павловна, — видно было, что мужчина чувствовал себя некомфортно среди всего этого безобразия, но и уходить не спешил. Он торопливо открыл свой портфель и достал оттуда картонную папку. — Ваши документы на владение домом.

— Благодарю. Не смею вас задерживать, вы и так мне очень помогли, — решила я отпустить адвоката, забрав у него документы. — Идёмте провожу вас.

— Я поеду сейчас в Консисторию подавать ходатайство на апелляцию. Документ вчера составил как полагается, — сообщил мужчина, когда мы остановились в вестибюле.

— Хорошо, поезжайте с богом, Фёдор Михайлович. Пусть у вас всё получится, — кивнула я, держа папку у груди. — Всего доброго вам.

— Как будут новости, обязательно сообщу. И вам всего хорошего, Мария Павловна, — адвокат быстрым шагом покинул дом.

Закрыв за ним дверь, я вздохнула. Поднимусь-ка на второй этаж. Что там творится?

Я направилась к широкой деревянной лестнице. Фёдор Михайлович оказался прав: складировали товар только на первом этаже. Наверху не было такого количества грязи и мусора, зато пыли оказалось предостаточно. На стенах холла второго этажа тёмными пятнами выделялись следы от картин, которые здесь когда-то висели. В гостиной я тоже приметила похожие прямоугольные пятна. Интересно, куда дели картины? Надеюсь, убрали на хранение, а не работники склада растащили.

По периметру холла располагалось несколько дверей. И которая моя комната? Я прислушалась к своим ощущениям: ничего не откликалось в душе — и решила открыть первую дверь слева.

Это оказалась спальня. В алькове стояла небольшая кровать, накрытая чехлом из мешковины, хоть матрац не придётся тащить на улицу и выбивать. В воздухе ощущался запах затхлости, помещение требовало проветривания. Первым делом я открыла окно, еле справившись с деревянной рамой, которая никак не хотела двигаться. Свежий летний ветерок ворвался в комнату. Я обратила внимание на стены, покрытые светло-голубой плотной тканью вместо привычных мне виниловых обоев. Придётся как-то очистить стены от скопившейся пыли.

Покинув первую комнату, я направилась в следующую, которая была похожа на предыдущую, и там тоже открыла окно, впуская ароматы цветущего сада. В третьей комнате, более просторной, я обнаружила у стены сундуки, саквояжи и различные коробки. Кажется, это вещи Марии, привезённые из дома бывшего мужа. Их я разберу позже.

Никаких подтёков с потолка и плесени в жилых помещениях не наблюдалось, что, несомненно, радовало. Значит, крыша цела и дом худо бедно отапливали зимами. Всё же здесь хранили товар. Интересно, какой? Адвокат говорил об акциях общества «Московский текстиль». Наверное, складировали сырьё для производства или рулоны ткани, которые требовали определённого уровня влажности и температуры воздуха.