— Вот и замечательно, — вздохнула я, отпустив плечи нянюшки. Значит, не с пустыми руками остаюсь. И кажется, Аглая пока не заметила подмену, но мы мало ещё общались. Прогнать от себя женщину я тоже не могла — видела, насколько искренне она любит княгиню. Обманывать её не хотелось, но я понимала, что лучшей помощницы мне не сыскать, особенно когда родится малыш.

— Фёдор Михайлович, поедемте? — я посмотрела на адвоката.

— Конечно, Мария Павловна, карета ждёт у входа, — он указал на дверь.

Пока мы ехали по улицам Москвы, я смотрела в оконце и практически не узнавала город. Только когда мы оказались на улице Кузнецкий Мост, я по некоторым знакомым зданиям сориентировалась, где мы находимся.

Торговая улица изобиловала магазинчиками, салонами и ресторанами. Я еле сдерживала удивление, читая про себя вывески, которые были написаны на старославянской кириллице. Иногда до ушей доносилась французская речь, и я во все глаза рассматривала прохожих. Судя по фасону одежды, многие были выходцами из дворянского сословия.

И меня осенило: это же идеальное место для моего будущего ателье. Закусив губу, я уже представляла себе уютное помещение с большими окнами, в которых будут выставлены манекены в шикарных платьях. Правда, я пока понятия не имею, каким образом это произойдёт и что придётся сделать для того, чтобы моя мечта осуществилась. Однако в глубине души я была уверена в успехе своего любимого дела.

— Мария Павловна, князь решил открыть счёт в банке на ваше имя, куда он будет перечислять пособие для вас, — адвокат отвлёк меня от мыслей о будущем. — Но первую выплату за июнь он передал через меня. Вот.

Мужчина достал из-за пазухи небольшую пачку бумажных денег.

— Значит так-с, здесь тридцать девять рублей ассигнациями, — он протянул мне купюры, — расписку на имя князя в том, что сумма полностью получена, потом напишите.

— Хорошо. Спасибо, Фёдор Михайлович, — я взяла деньги и положила их в нагрудный карман платья, пересчитывать не стала.

— Вот мы и приехали. Ваш дом, графиня Ивелич, — он назвал мою теперешнюю фамилию и титул.

Карета остановилась возле старых кованых ворот, за которыми виднелся двухэтажный дом, выстроенный в стиле классицизма. Во рту пересохло от волнения. Здесь выросла Мария, нянюшка прожила тут большую часть своей жизни. Только я здесь впервые.

— Прошу, — адвокат помог мне сойти на землю, подав руку. Я огляделась. Улица неширокая, мощёная, и всё же дом стоит в хорошем районе. Городские особняки местного дворянства тянулись вдоль улицы, утопающей в цветущих садах.

— Ох, матерь божия, — тяжело вздохнула нянюшка, неся в руках корзинку, накрытую белым платком. — Три года никто не жил тут, как барин помер.

Металлическая калитка у ворот неприятно заскрипела, когда Фёдор Михайлович толкнул её. Клумбы, разбитые когда-то вдоль каменной дорожки, заросли сорняком. Сад возле дома был немного запущен, траву давно не косили.

Я взглянула на возвышающийся дом: вполне просторный, не дворец, конечно, но места точно хватит. Окна зияли пустотой, целые и без видимых повреждений. Само здание выглядело прилично, не успело обветшать за эти года. Главное, чтобы крыша не протекала.

Мы подошли к дубовым парадным дверям, и Фёдор Михайлович отпёр их ключом.

— Теперь вы тут хозяйка, Мария Павловна, — и вложил мне в руку ключ. — Документы сейчас же вам отдам. Входите.

Набравшись смелости, я толкнула дверь и вошла внутрь. Сделав пару шагов, остановилась, привыкая к полумраку в холле.

— Господи боже мой! — ахнула нянюшка за моей спиной.