То, что он до сих пор не спешит узаконить отношения угнетает. Даже ленивый Митя разродился быстрее, а они с Маринкой встречаются на год меньше! А Марк… Да, мы живём в доме, доставшемся ему от родителей, в престижном районе, сплошь застроенном особняками за высокими заборами. Даже странно, как у Марка никто не выкупил дом — он тут как бельмо на глазу: одноэтажный, из сруба, с большим заросшим садом…

Поначалу я тоже не стремилась быстрее завести семью. Кольцо на пальце Маринки всё изменило. Нет, семья необходима, иначе отношения со временем зайдут в тупик и никакая, даже самая сильная, любовь не сможет их оттуда вывести.

Думаю об этом, яростно шагая к дому прямо по лужам. Скоро он должен вернуться из очередной командировки, подробности которой, естественно, никогда не расскажет, и вот тогда поставлю вопрос ребром. Или хотя бы намекну на то, что хочу замуж…

Счастливо улыбающаяся Маринка вызывает кислую улыбку, всё острее напоминая о собственной неполноценности. Занимаю себя бесконечной работой, взяв кураторство над группой третьекурсников, но те уже были не рады своему — срываюсь на них за каждый проступок, а потом виню себя за несдержанность. Нервничаю, как будто решила сама сделать Марку предложение. Смешно даже.

В пятницу Маринка зовёт в гости, но это выше моих сил. Предпочту провести вечер в компании вина и сыра, и отходить от плана не собираюсь. Впереди два выходных, и никакое сияющее лицо лучшей подруги не испортит отличное настроение! Напевая под нос, стою над плитой, прижав ступню правой ноги к левому колену, когда по кухне проносится лёгкий ветерок с запахом сухих луговых трав. Странное сочетание после затянувшихся дождей. Резко обернувшись, роняю лопатку и прижимаю ладони к груди. Губы дрожат, расползаясь в улыбке.

— Марк, — выдыхаю, жадно окидывая взглядом запылённую куртку, спутанные волосы и чёрные глаза. Отмираю, бросаюсь к нему, крепко-крепко обнимаю, утыкаясь носом шею.

Пять секунд — ровно столько всегда проходит, прежде чем он поднимает руки и обнимает в ответ. Ещё три — чтобы стиснуть в объятиях так крепко, что воздух закончится. До мелочей выучила каждый жест и с трепетом жду, когда он зароется носом в волосы и шумно вдохнёт их запах — соскучился. А потом толкнёт к стене (столу, шкафу, кровати — где застал), закинет ногу себе за спину и жадно поцелует. Эти мгновения после его возвращения из командировки люблю больше всего. Порой кажется, что именно из них и состоят все счастливые воспоминания.

Его сухие обветренные губы прижимаются к моим, мягким, и голова идёт кругом. Зарываюсь в его волосы, с силой притягиваю к себе, трусь, слабо постанывая, когда член упирается в лобок. Марк выдыхает, подхватывает под ягодицы, отрывает от пола и несёт в спальню, спотыкаясь на каждом шагу. Сшибаем вазу с цветами и едва не роняем картину с журавлями, прежде чем переступить порог спальни.

— Марк, — задыхаюсь, сладко постанывая, когда его пальцы вонзаются в меня и начинают двигаться в идеальном ритме, размазывая смазку по влагалищу, — Марк, у тебя грязь на шее.

— Забыл стереть в поезде, — низко бормочет он, прихватывая губами кожу над ключицей. Широким языком проходится по её длине, тычется носом в ямку, прихватывая зубами молнию на майке.

— Может, сначала в душ? — откидываю голову назад, подставляясь под жадные поцелуи и расстёгивая куртку. Она падает вниз, пяткой Марк отбрасывает её в сторону и, оторвав меня от стены, несёт к кровати.

— Потом примем, — шумно выдыхает, роняя на покрывало и рывком стягивая чёрную водолазку. Падает сверху, оттягивает нижнюю губу, проводит по ней языком. — Вдвоём.