Сандра читала, шевеля губами:

- Отец, мать, не то, не то, номер, место выдачи, снова не то, вот! – она глубоко вдохнула и четко проговорила вслух: - Дата выдачи – 16 марта 2001 года. Мне уже было четыре года! Почему? Где свидетельство, полученное при рождении? Что было там?

Ответить на эти вопросы сейчас уже не мог никто. Сандре попросту некому было эти вопросы задать. Она отложила документы и взялась за альбом. Вот первая фотография. В Москве ранняя весна. Она, Сандра в теплом комбинезоне на карусели. И снизу снова надпись: «Сандре 4 года». Надписи, надписи, надписи, на каждой фотографии. Бабушка педантично протоколировала каждый шаг любимой внучки. 4 года, 5, 6, 10. А что раньше? Что было до четырех лет? Что?

- Ничего! – сама себе сказала Сандра. – Ничего. Господи, и как же так вышло, что я раньше ни разу не обратила на это внимание? Как? Как можно быть такой слепой?

Этот вопрос тоже повис в пустоте. Девушка отложила альбом и вернулась обратно к столу. Там ее ждал конверт.

Сюрпризов в конверте было целых два: записка и миниатюра, написанная на небольшом прямоугольнике плотной черной бумаги с золотым обрезом. Так, сущая безделица. Портрет девочки с черными длинными локонами и голубыми глазами. Маленькая леди в дорогом платье и атласных туфельках. На груди малышки висел знакомый Сандре медальон. В руках она держала не менее знакомую куклу. А еще у девочки было лицо малышки из сна. Ее собственное лицо с детских фотографий, на которых бабушка заботливо написала: «Сандре 4 года». На оборотной стороне портрета по-русски было написано: «Лейти Сандрин Ботэ», а под надписью пририсован знакомый вензель.

Девушка почувствовала, что у нее от волнения пересохли губы, на глаза навернулись слезы, а к горлу подкатился омерзительный ком. Она отложила портрет и принялась старательно дышать – вдох, выдох, глубоко-глубоко, медленно, как учила бабушка.

- Маленькая леди не должна показывать своих истинных чувств, - любила говорить она. – Это признак слабости, запомни Сандра.

И Сандра помнила. Накрепко. Без тени сомнения. Только сейчас это почему-то не работало.

- Бабушка, как жаль, что тебя нет со мной, - сказала девушка, обращаясь к фотографии в траурной рамке. А потом убрала портрет обратно в конверт и взяла записку.

Язык письма был Сандре незнаком. Она повертела листок в руках, заглянула на оборотную сторону, убедилась, что там ничего нет. И хотела уже убрать его обратно, как вдруг строчки странным образом поплыли, и Сандра поняла, что может прочитать этот текст. Она читала, и слезы неукротимым потоком текли по ее щекам.

«Милая моя Сандрин. Я не знаю, помнишь ли ты меня. И это уже не важно. Если ты читаешь сейчас эту записку, значит, я все сделала правильно. И тебе удалось спастись. Люди, которые заменили тебе семью, всегда были мне верны. И тебя они тоже любили. Помни о них. Они отдали свою жизнь, чтобы ты могла выжить.

Я не знаю, что еще написать тебе. У меня совсем нет времени. Если только совет. Помни, месть вредит старой крови. А ненависть убивает магию. Никогда не разрешай себе мстить и ненавидеть. Иначе ты можешь потерять свое предназначение.

И еще, доченька, слушай свое сердце. Когда придет время, просто надень медальон. Люблю, целую. Твоя мама.

P.S. Жаль, что мы никогда не сможем увидеться».

Сандра сидела и плакала. Долго, бесконечно долго. Прошло много времени, прежде чем она пришла в себя. На улице уже успело стемнеть. А потом она, сама не зная зачем, пошла в прихожую, надела кроссовки, кожаную куртку, взяла сумку, положила в нее куклу и конверт с запиской и портретом. Вернулась в комнату, подняла со стола медальон, взвесила его на ладони, очередной раз подивившись тяжести. Прочитала надпись, сделанную по окружности: «Вечность всегда с тобой». Устало пожала плечами…