Лев Львович обещал посодействовать, чтобы заседание, которое было назначено почти через месяц, прошло гладко и ДНК экспертизу не потребовали.

К тому времени мне нужно было также решить, какие имя и отчество я дам своей девочке. И если насчет имени я склонялась к тому, чтобы назвать девочку в честь матери, которая подарила ей жизнь — Ириной — то отчество загоняло меня в тупик.

Еще одним трудным, но нужным действием было то, что я подала заявление в полицию о пропаже сестры.

Да, было опасно привлекать внимание ко всему, что произошло, но я очень боялась, что если ничего не сделаю, то рано или поздно кто-нибудь да хватится Ирину, и тогда все ниточки точно приведут ко мне. И вопросов будет уже куда больше. С другой стороны, я надеялась, что, если девушку признают без вести пропавшей — я наконец смогу получить доступ к счетам и, возможно, еще какому-то имуществу.

— Вы говорите, что ваша сестра была беременна? — прищурившись, записывал полицейский, подозрительно поглядывая на ребенка у меня на руках.

— Да, но у нее была патология развития, в больнице, где она наблюдалась, есть все документы. Она каких только врачей не прошла. Шансов, что ребенок бы родился живым, — не было. Вообще-то поэтому я сама и не стала наблюдаться, когда узнала о собственной беременности. Боялась, что мне скажут то же самое. Знаете, иногда счастье — в неведении.

На всякий случай, чтобы отвести от себя подозрения, приложила справку из «Алмаз мед» о том, что действительно рожала сама.

Выйдя в тот день из полицейского участка, я долго думала, а не совершила ли я ошибку. Но что сделано — то сделано.

Были и позитивные изменения — я наконец съехала из гостиницы, поселилась в одной из комнат в интернате, рядом с детским общежитием для девочек.

На выданный мне небольшой аванс купила с рук маленькую переносную люльку для малышки, кое-что из одежды для нее и даже небольшую коляску.

О еде беспокоиться было не нужно — в интернате кормили, пусть и не слишком разнообразно, но, как говорится, «на убой».

Первые пару дней что ученики, что учителя смотрели на меня, что называется, «волком».

— Не переживайте, постепенно я вам все объясню и расскажу, а пока «обживайтесь», у меня три конференции на этой неделе, все в разных частях света, так что… ну как-нибудь пока сами, хорошо? — сетовал директор каждый раз, когда я пыталась расспросить его подробнее о моих обязанностях.

— Онлайн? — уточнила я с интересом.

— Ну какой онлайн заменит живое общение? — маг смешно всплеснул руками. — Конечно, порталы буду использовать. Но это же силы, время. Такт что бегите, делайте пока что-нибудь. Или вот у Ниночки спросите. Она о школе знает все. Даже точное число тараканов в столовой.

— В столовой есть тараканы?

— Ну нет, конечно, — директор сделал страшные глаза и помахал по направлению к двери. — Бегите, бегите.

«Ниночка» от обязанности что-то мне объяснять тоже увильнула:

— Вы через два месяца уволитесь, а мне потом опять новичку все объяснять. Нет уж. Разбирайтесь сами, — отрезала она. — У меня своих дел по горло.

На вопрос, почему я должна уволиться через два месяца, она мне заявила с таким видом, будто уже битый час пытается объяснить мне, что у кузнечиков ухо на ноге:

— Потому что у нас по вашей должности ТЕ-КУ-ЧКА!

В итоге из всех обязанностей пока только и начала, что разбор комнаты с инвентарем, которую показал директор в первый день моего посещения школы.

В очередной из дней я сидела в столовой, поедая картошку с рыбными котлетами.

Урок еще не закончилось, а потому рядом почти никого не было. Разве что пара учителей через два стола от меня, у которых, видимо, было окно.