А время меж тем утекало сквозь пальцы. Куда мне сейчас бежать? Что делать? Стоит ли сознаться Антону? Или идти на поклон к этому Герману? Кого мне следует опасаться больше? Или лучше прятаться от обоих?

— Вам помочь? — рядом со мной стояла одна из балерин.

Темноволосая, с точеной фигурой и выразительными глазами. Лицо слегка раскраснелось, словно она только что со сцены. Видимо, я так погрузилась в свои переживания, что не заметила, как она подошла.

Заметив осколки на полу, она ободряюще улыбнулась и потянула меня за рукав.

— Не переживайте, я попрошу уборщика, чтобы собрал осколки. Идемте со мной.

Девушка завела меня в длинный узкий коридор, а оттуда в небольшой кабинет.

На стене висело несколько экранов, транслирующих все, что происходит сейчас на сцене. Судя по тому, как балетмейстер отчитывал понурых артистов — репетиция закончилась.

— Меня Ирина зовут, а вас?

— Мария, — представилась я, не совсем понимая, куда и зачем меня привели.

Но все мои сомнения в намерениях девушки тут же отпали, стоило ей наклониться к письменному столу и вытащить оттуда еще одну пробирку, точно такую же, как ту, что разбила.

Ирина приподняла ее над головой и резко встряхнула, отчего в одно мгновение жидкость внутри засветилась.

Я шумно втянула носом воздух. Там какая-то флуоресцентная вода?

— Вот, возьмите, — она протянула мне. — Положите сразу куда-нибудь, чтобы снова не уронить.

Протянула руку, но прежде чем взять, на всякий случай уточнила:

— Вот так просто? — первая стоила столько денег, а эту я получу даром? Или с меня стребуют сумму позднее?

— Взяла бы с вас обещание не работать больше с Барсом, — легкомысленно отмахнулась она. — Вот только вряд ли вы послушаете. Насколько я слышала, сторонников он вербует накрепко.

И прежде чем я успела ответить, сунула мне все еще светящуюся штуковину прямо в руку.

— Это ваша дочь? Я просто увидела, что, когда у вас из руки выскользнул состав, вы попытались удержать и его, и ребенка, а потом так вцепились в девочку…

— Да, это моя дочь, — чуть севшим голосом подтвердила я. — И я не сторонник Барса. Просто… так получилось.

В этот момент, пока я пыталась убрать пробирку в карман, из него выпало объявление.

"Какая же я неловкая сегодня! Это все нервы..." — захотелось саму себя чем-нибудь стукнуть.

— Так вы работу ищете? — брови Ирины взлетели вверх, когда она наклонилась, чтобы поднять листок. — Хотели в школу устроиться?

От такой постановки вопроса я растерялась:

— Работа мне бы не помешала, но вряд ли кто-то возьмет туда с новорожденной наперевес, — неуклюже пошутила я.

Балерина ненадолго задумалась, а затем, кивнув, каким-то своим мыслям, произнесла:

— Возьмут. У наших друзей туда старший ребенок ходит, и у школы и правда дефицит персонала среди нелюдей.

«Так вот почему она мне помогает! Еще одна сумасшедшая!» — мне стоило больших трудов не выдать свою реакцию на слово «нелюдь».

— Что ж, спасибо за флакон… У вас не будет неприятностей из-за того, что вы его мне отдали?

Получив заверения в том, что все в порядке, я поспешила убраться из этого театра, пока с меня не стребовали денег за новую порцию светящегося непонятно чего.

Выйдя на улицу, с облегчением вдохнула прохладный влажный воздух и поспешила в ту сторону, где была припаркована машина Антона.

«Ох, я поступал в театральный, меня зарубили, не хочу показать себя курьером… — мысленно передразнивала я его. — Вот уж действительно театральный по нему плачет! Так меня развести! А что, если за всем этим следит полиция?»

Вот только, подойдя к автомобилю, испытала еще одно разочарование: за рулем никого не было, и сама машина была закрыта.